Адский поезд для Красного Ангела

«Дорогая мадам Приёр,

до наших дней у австралийских аборигенов Питта-Патты сохранилась традиция: когда девушка из племени достигает половой зрелости, отпраздновать это событие собираются все: мужчины, женщины и дети. Служитель культа, мужчина в возрасте, расширяет влагалищное отверстие, разрывая его книзу тремя пальцами, связанными шнурком из кожи опоссума. В других регионах промежность вспарывают при помощи каменного лезвия. Я избавлю вас от необходимости рассматривать лежащие сейчас передо мной фотографии. Как правило, эта операция предшествует принудительным половым актам со многими молодыми мужчинами, как минимум с десятком… Я мог бы последовать столь замечательному примеру и применить подобный прием к вашей дочери, но принял решение поступить иначе, согласно моей собственной методе, которую, надеюсь, вы оцените по достоинству. Прежде всего, если это вас утешит, знайте, что я не трахнул вашу дочь, хотя мог бы, если бы захотел.

Сперва я раздел ее. Мне понадобилось более двух часов, чтобы связать ее, опутать всю, лишив возможности малейшего движения. Для меня было честью работать на прекрасном, бархатистом, тончайшем полотне ее тела. Разумеется, можете не сомневаться: прежде чем вонзить крюки в ее плоть, я подождал, пока она не проснется. О, если бы вы только видели, как она билась! Боль и наслаждение, словно два тела с одной головой: они отталкивают друг друга, но не могут обойтись одно без другого, и я думаю, прежде чем умереть, она это осознала.

Когда я прикасался лезвием к ее маленьким твердым грудям, плечам, пупку, кожа на них раскрывалась, подобно экзотическому цветку. Скрупулезно прочитывая ее тело, я находил ответы на все свои вопросы, я понимал, почему я это делаю и чего добиваюсь. Можете быть уверены, я сумел оценить глубину слоев ее плоти, ощутить, как от боли топорщились волоски на ее бедрах. Она вдоволь насодрогалась, непостижимые волны наступали и отступали, напоминая те, что предшествуют крику блаженства. Или страдания?

Она перенесла свои ранения, как бравый солдат, не только вытерпев их, но и приняв, осознавая, что все трудности — это непреложный закон природы. Она покинула нас, любя бытие, за которое она пала. Вы можете ею гордиться.

Там, наверху, ее хорошо примут, не сомневайтесь. Поврежденные латы в очах Господа стоят гораздо дороже, нежели новая медь, и я убежден, что Он осушит ее слезы. Смерти не будет, не будет ни скорби, ни крика, ни боли. Ей будет хорошо…

Таковы были последние прекрасные минуты вашей дочери, этой женщины, о которой теперь мы можем сказать, что в своем последнем хрипе она, несомненно, прокляла как своих родителей, так и день, когда появилась на свет…

Счастье должно быть исключением, испытание — правилом.

Некто, отныне значащий для вас больше,

чем любой другой…»