Адский поезд для Красного Ангела

— У нас есть отличные отпечатки обуви. Сорок второй размер. Теперь мы можем утверждать, что это мужчина. Мы взяли для анализа в лаборатории пыль из подземного коридора и соседнего помещения. Мы собрали волосы, кусочки ногтей и синтетические волокна, а также несколько цифровых снимков. Добавьте к этому анестезирующую стрелу, которую он не удосужился подобрать. По всей видимости, выпущена из ветеринарного пистолета, компактного и мощного… Будем держать вас в курсе.

— А изувеченные собаки?

Он скривился от отвращения:

— Что за чертову неблагодарную работу вы от нас требуете! Заняли этим аж троих специалистов! Сколько можно ворочать дерьмо в навозной яме!..

— Больше никаких следов видеосистемы?

Бросив стаканчик на пол, он раздавил его каблуком:

— Никаких.

— Это все?

— Конечно все! Чего вы еще ждете? Что он оставит нам фото в рамке с приветственной надписью? Мы осматриваем остальные помещения бойни и двор. Ну и мерзкое местечко! Так и смердит падалью.

С быстротой молнии Лимон исчез в тумане.

— Эти парни из научки не больно-то в форме, — без тени улыбки заметил Сиберски.

Я двинулся к двери:

— Пошли к судмедэксперту…

Прежде чем в конце туннеля присоединиться к Ван де Вельду, мы в гробовом молчании проследовали через помещение для забоя и с предосторожностями спустились по лестнице, по которой я прошел накануне.

— Я не доложил вам о том, что мне удалось обнаружить, — начал Сиберски, прежде чем войти в комнату. — Но это может подождать… В любом случае ничего значительного…

Я кивнул, не в силах отвести взгляда от трупа женщины. Вчера, придя в себя, я едва взглянул на нее. Теперь я рассматривал ее, распластанную под безжалостным белым светом галогенов с аккумулятором.

Вильямс вошла в помещение, точно в храм. Я заметил в ее глазах танцующее пламя свечей, разноцветные отблески готических витражей, слезы Девы Марии. Происходило какое-то волшебство, призрачное слияние, и на какой-то миг мне показалось, будто я увидел, как слегка всколыхнулись ее волосы, точно ее погладил Господь.

— На сей раз он очень уж расстарался, — прохрипел Ван де Вельд. — Вы сильно его разозлили, комиссар. Что вы об этом думаете, мадам Вильямс?

Она ответила невпопад, словно с трудом вырываясь из окутавшего ее церковного покрова.

— Возможно, злоба не единственный мотив столь остервенелого нападения на лицо жертвы, — пробормотала она, подходя к останкам. Ее ослепленные ярким светом зрачки стали размером с булавочную головку.

— Тогда какая еще причина? — спросил судмедэксперт, исподтишка разглядывая Торнтона, увлеченно фиксирующего в блокноте расположение предметов и позу жертвы.

— Он предпочел разрушить то, что построил, поскольку не смог дойти до конца своего фантазма. Незаконченное произведение его не интересует, он ищет совершенства, поэтому он отбросил этот «фантазматический объект», изуродовав его. — Она встала прямо напротив рта, зажатого стереотаксическим аппаратом. — Совершенно очевидно, тут его постигла неудача… Это наводит меня на мысль, что вскоре он начнет сначала, в столь же необычном месте, как бойня, движимый, как вы говорите, злобой, но также и властным желанием на этот раз дойти до конца… Скажите, комиссар, где стояла камера?

— Вот здесь. Прямо против тела. На треноге.

— А лампы? Какую часть тела он освещал? Все тело или только голову?

Я указал пальцем в глубину помещения:

— Лампа была там. Что-то вроде прикроватных бра по обе стороны тела. И еще одна позади камеры.

— Спасибо, комиссар.

Внезапно проникнув в его мир, я, вероятно, пробудил в этом дьявольском существе неслыханную ярость, желание сеять зло с еще более ожесточенной решимостью. Как снежный ком, который вы скатываете по склону, неожиданно выскальзывает из ваших рук и, устремляясь вниз, растет, сметая все на своем пути. Вильямс продолжала свой монолог:

— Убийца из организованного превратился в неорганизованного. Торопливость, паника, бегство. Это может дать нам шанс. Если отныне он действует под влиянием гнева или жажды мести, он будет совершать грубые ошибки.

Выдвинувшись в луч света так, что наши лица оказались в тени, я изменившимся голосом спросил:

— Вы хотите сказать, что теперь, в надежде поймать его, мы должны ждать новых убийств?

Торнтон уже открыл было рот, но Элизабет опередила его: