Адское пламя в сумраке

На ходу разносчик насвистывал; а когда мимо проезжали коляски власть имущих, обдавая его грязью, снимал шляпу и раскланивался. Если вдруг его окликали покупатели, он останавливался и с готовностью ворошил свой заплечный мешок, доставая воск для печатей, катушки ниток, промокательную бумагу, дешевые чулки, грошовые свечи, трутницы, мыло, булавки и пуговицы. Цену он запрашивал приемлемую, держался почтительно, но без подобострастия, однако торговля шла не слишком бойко.

По правде говоря, на разносчика обращали так мало внимания, что он почти невидимкой скользнул в переулок и вышел на одну из тропинок, проходивших за домами. Ему это было только на руку.

Он двинулся дальше вдоль садовых оград и глухих стен сараев — с легкостью, порожденной близким знакомством с этими краями, — и направился к одной кирпичной стене. Разносчик приподнялся на цыпочки, чтобы заглянуть за нее, а затем постучал, как было условлено, — «трататам-пам».

Калитку открыла служанка — с поспешностью, несомненно свидетельствовавшей о том, что она ждала, притаившись поблизости.

— Ну и горазд же ты опаздывать, — сказала служанка.

— Одолели выгодные покупатели, — отвечал разносчик, с поклоном подметая землю шляпой. — Доброе утро, красавица! Что ты мне сегодня приготовила?

— С крыжовником, — отозвалась девушка. — Только он, знаешь ли, остыл.

— Меня это ничуть не огорчит, — произнес разносчик, лихо скидывая заплечный мешок. — А я тебе за это припас особенно славный гостинец.

Служанка так и впилась в мешок взглядом.

— Ух ты! Неужели раздобыл?

— Сама увидишь, — сказал разносчик и игриво подмигнул ей.

Он запустил руку на самое дно мешка и вытащил какой-то предмет, завернутый в коричневую бумагу. Широким жестом он протянул подарок служанке и стал смотреть, как она его разворачивает.

— Не может быть! — воскликнула девушка.

Выудив из кармана фартука лупу, служанка подняла предмет повыше и принялась его пристально изучать.

— Масанао из Киото, вот это кто, — объявила она. — Вот картуш. Самшит. Какая прелесть. Это собачка, да?

— Полагаю, лисичка, — ответил разносчик.

— Да, так и есть. Замечательно! Какая удача! — Служанка сунула лупу и нэцке в карман фартука. — Вот что, можешь по дороге заглянуть в Лаймхаус; говорят, там куча всяких диковин.

— Отличная мысль, — отозвался разносчик. Он закинул мешок за плечо и выжидающе поглядел на служанку.

— Ой! Конечно же пирог! Ну и ну! Так разволновалась, что просто из головы вылетело! — Служанка кинулась в дом и тут же вернулась с небольшим куском пирога, завернутым в пергамент. — Побольше начинки, как ты и просил.

— Только вот твоему доброму хозяину об этом ни слова, — предупредил разносчик, прикладывая палец к губам. — Понятно, красавица?

— А как же. — Служанка повторила его жест и со значением подмигнула. — Как бы он ни был занят, об этом ветхом пергаменте он не забывает, а во втором шкафу становится все больше пустого места.

Разносчик распрощался и отправился дальше. Найдя тенистый уголок с видом на Темзу, он уселся и бережно-бережно вытащил пирог из пергамента, хотя верхний лист пришлось отлеплять — так он пропитался крыжовенным сиропом. Разносчик разложил листки на коленях и, откусывая от пирога, принялся их вдумчиво изучать. Пергамент был убористо исписан старинной скорописью и весь в кляксах.

— «Чем же наполнить эту скудоумную сказку, как облечь ее в плоть? Чересчур легкомысленна. Свита Оберонова наподобие Тезеевой. Противопоставлять их несправедливо. Но в этой линии слишком много хитроумного смысла, и М. или Ревиллсу это придется не по нраву. Если любовники только милуются, этого мало. Думай, Уилл, думай, — прочитал он с набитым ртом. — А если ввести поселянина? Господи помилуй, никто не усмотрит в этом ничего дурного! Скажем, в лесу по случаю оказался ткач, кузнец или кто-нибудь в этом духе. Превосходная роль для Кемпа, лакомый кусочек. ГОСПОДИ! А если компания поселян? А кто же заплатит нам, убогим лицедеям? ВАЖНО: Поговорить об этом с Барбиджем»…

Тут разносчик поморгал, нахмурился и тряхнул головой. Перед глазами у него плясали красные буквы: «НАБЛЮДАЕТСЯ ТОКСИЧЕСКАЯ РЕАКЦИЯ».

— Прошу прощения? — пробормотал он вслух.

Рассеянно помахал рукой перед лицом, словно разгоняя мошкару, и запустил программу самодиагностики. Распугать красные буквы не удалось, однако и организм никак не реагировал на то, чего разносчик касался, что вдыхал или пробовал на вкус.

Минуту спустя красные буквы все-таки начали бледнеть. Разносчик пожал плечами, откусил еще пирога и стал читать дальше.

— «Реквизит обойдется нам не так уж дорого, если мы возьмем костюмы из давешнего „Мерлина"»…

«НАБЛЮДАЕТСЯ ТОКСИЧЕСКАЯ РЕАКЦИЯ!» — снова завизжали буквы, вспыхнув с новой силой. Разносчик, не на шутку раздраженный, нахмурился и запустил другую программу самодиагностики. Результат последовал тот же самый. Разносчик присмотрелся к пирогу, который держал в руке. Пирог выглядел таким аппетитным, сдобное румяное тесто пропиталось крыжовенной начинкой, а есть хотелось сильно.