Адское ущелье. Канадские охотники (сборник)

– А между тем это так просто… Следите, шериф, за моими рассуждениями. Ни вы, ни почтенные джентльмены, здесь присутствующие, не можете отрицать, что я искупил по справедливости, на чем я настаиваю, этим осуждением и моей казнью… совершенные мною убийства.

Виртуально я мертв, а если я в данный момент остаюсь в числе живых, то в этом нет ни моей вины, ни вины комитета бдительных.

Комитет повесил меня вполне добросовестно, и я их действиям не сопротивлялся. Следовательно, моя вина заглажена. А что вы об этом думаете, шериф?

– Я думаю, что мы имеем дело с очень редким и чрезвычайно любопытным случаем.

– Ответьте мне откровенно: если мое поведение впредь не будет предосудительным, будете ли вы продолжать преследовать меня за проступки, предшествовавшие моему повешению?

– Черт вас побери!

– Если я жив, то это случилось благодаря стечению обстоятельств, совершенно не зависящих от моей воли… Я был бы мертв, если бы не случилось чуда.

– Боб Кеннеди прав, – послышался в толпе трубный голос. – Его нельзя два раза наказывать за одно преступление, поскольку шериф сам признал, что казнь была законной. Да здравствует Боб Кеннеди!

– Ну нет! – ответил столь же зычный глас. – Надо повторно раздать карты, потому что полного искупления не произошло. Надо снова повесить нечестивца. Смерть Бобу Кеннеди!..

Мгновенно сформировались два лагеря: один благоприятствовал ковбою, другой осуждал его, как, впрочем, и его спутников, неподвижных, как конные статуи.

Для тех, кто не знает американской толпы, могло показаться, что эти чрезмерно возбужденные, кричащие, жестикулирующие люди вот-вот бросятся в рукопашную и перебьют друг дружку.

Но на самом-то деле они просто заключали пари. Зато с каким неистовством они это делали!

Оправдает шериф Боба или осудит? Или ковбоя ночью прирежут бдительные, которые любят действовать в темноте?

А размеры ставок достигали в ряде случаев весьма значительных сумм.

Боб, в свою очередь, внимательно следил за торгом, готовясь переиграть любого спорщика, решившегося установить полный контроль над ставками.

Шериф надолго задумался, пытаясь найти разумное решение.

– Ну что там, шериф? – спросил Боб, которого не оставляло благодушие. – Что вы намерены делать?

– Я думаю, дорогой мой Боб, что вам лучше всего покинуть Хелл-Гэп… Я приду в отчаянье, если с вами случится несчастье.

– Если вы гарантируете мне покровительство закона, я сам с помощью своих друзей позабочусь о собственной безопасности.

– Выходит, вы, Боб, намерены поселиться здесь?

– Мне нужно пробыть в городе по крайней мере двадцать четыре часа.

– Об этом не стоит и говорить. Охотно дам вам еще двенадцать часов, если вы обещаете покинуть нас послезавтра…

– All right[36], шериф! Значит, договорились. Даю вам свое слово.

– А я вам – свое, Боб! В течение тридцати шести часов покровительство закона вам обеспечено. В свою очередь, надеюсь, что вы и джентльмены, ваши товарищи, окажете мне честь и примите мое гостеприимство. У меня хватит места и для людей, и для лошадей. Мы выпьем за вашу полную реабилитацию бутылочку отличного шерри-бренди.

Глава 4

Североамериканец, даже падший, постоянно исповедует глубочайшее почтение к законности. Одного этого утверждения достаточно, чтобы понять, как без всякого организованного воинства один-единственный человек, наделенный судебными функциями, в состоянии осуществлять силу закона на громадных территориях, заселенных в большинстве своем людьми, понятия не имеющими о совести.

Это вовсе не означает, что там, где цивилизация граничит с варварством, не бывает достойных сожаления эксцессов. Но, несмотря ни на что, самый скромный сотрудник судейского ведомства всегда найдет людей, готовых оказать ему поддержку и обеспечить в конечном итоге торжество закона, то ли добровольное, то ли принудительное.

Это почтение заходит у людей, вроде бы непокорных, так далеко, что распространяется на решения судей относительно так называемых погибших членов общества и ставит их под власть закона.

Итак, Бобу Кеннеди на тридцать шесть часов было даровано шерифом покровительство закона; он оказывался в безопасности при условии, что не попытается возобновлять свои злые шуточки.

Правда, Боб, кажется, поумнел после сурового урока, данного ему тайным трибуналом Хелл-Гэпа; можно было предполагать, что льготное время пройдет благополучно.

Старую бутылку шерри распили в обществе секретаря, у которого Боб ранее позаимствовал лошадь для бегства. Секретарь нисколько на него не обижался, поскольку бесцеремонно принял приглашение на обед с шерифом в соседней гостинице.

Как и во всех приграничных селениях, пиршество состояло главным образом из куска отвратительного вареного мяса, которым американец наслаждается с куском еще более гадкого твердого хлеба из муки грубого помола. А между тем хозяин пошел на большие расходы. Видные граждане, то есть шериф, Боб, секретарь и трое братьев, присутствие которых стало гвоздем программы, привлекли многочисленных любопытных. Число посетителей ресторана выросло в четыре раза.