Адское ущелье. Канадские охотники (сборник)

Пройдет еще восемь дней, и зацветут сады. Белые от инея ветки покроются благоухающим снегом венчиков; травы заиграют оттенками голубого, розового и желтого; почки будут лопаться под давлением молодых листочков.

Ласточки станут преследовать одна другую, издавая короткие крики, резкие и радостные; сороки и сойки застрекочут без остановки, а колибри с рубиновым горлышком, уже долетев из Мексики, появятся, словно раскаленные угли, среди ветвей яблонь, груш и абрикосовых деревьев, цветы которых опьяняют этих мелких пташек хмельным, летучим нектаром.

…Но если природа устраивает праздник в Манитобе, этой молодой, но уже богатой провинции Канады, или – как говорят там – «Державы», люди этого празднества не разделяют.

Какой прискорбный контраст! Мы только что видели, как посреди этого весеннего великолепия люди в течение трех дней ожесточенно бились между собой. Еще прискорбнее то, что этот контраст был вызван беспощадной борьбой братьев, закончившейся безжалостной резней!..

В этот самый момент мирную округу терзала гражданская война, самое ужасное изо всех бедствий.

…Красивейшая река шириной в сто двадцать метров катила свои глубокие, взмученные оттепелью воды с юго-запада на северо-восток. На 106° долготы к западу от Гринвичского меридиана река немного отклоняется к северу и под 52°30’ северной широты встречает чудесную деревушку, солидно укрепленную зубчатой стеной.

Только что упомянутая река называется Северным Саскачеваном. Это – один из главных притоков озера Виннипег. Деревня, населенная потомками старинных франко-канадских колонистов, носит название Батош.

День, когда начинается наш рассказ, 12 мая 1885 года, стал печальной датой для сыновей этой деревушки, всё еще любимых старой Францией.

Дома в Батоше были построены частью из камня, частью из неотесанных бревен, скрепленных поперечными связями, придающими конструкциям устойчивость к любым нагрузкам. На западе деревня примыкала к самой реке, надежно защищавшей от всяких неожиданностей. Деревенские улицы были перегорожены на высоте крыш постоянно возобновляемыми баррикадами, как того требовали правила стратегии. Их охраняли черноволосые гиганты с бронзовыми лицами.

Мы уже видели в деле этих отважных метисов, которым надоело сносить несправедливости британской администрации, и они восстали под руководством своего соплеменника Луи Риэля на защиту своих беззастенчиво попираемых прав.

Восстание было всеобщим и абсолютным – до такой степени, что оно коснулось и национальных цветов. И, правда, над Батошем развевалось не английское знамя. Желая сделать протест еще более красноречивым, если так можно выразиться, расквартированный в Батоше повстанческий отряд поднял белый стяг с золотым цветком лилии, старой эмблемой французской монархии, благородный штандарт Шамплена[5] и Монкальма[6], основателя канадской независимости и ее мученика, штандарт героев, воспоминание о которых священно для американских французов.

Трогательная мысль продиктовала выбор этой эмблемы тем, кого наглый захватчик считал дикарями, позорил, лишал владений, а также – воспоминание о тех временах, когда их предки боролись до последнего дыхания и со славой гибли за свободу.

К востоку от Батоша, где командовал именем закона и справедливости Луи Риэль, примерно в тысяче метров находился укрепленный лагерь, занятый регулярными войсками: пехотой, артиллерией и несколькими эскадронами легкой кавалерии, входившими в состав конной полиции. Глубокий ров и высокий массивный частокол окружали лагерь, а ворота круглые сутки охраняли часовые. Посты пришлось удвоить.

Ежеминутно патрули разведчиков обшаривали окрестности, уже прочесанные рейдами кавалерийских отрядов. Таков был тяжелый, но необходимый труд; инсургенты делали его опасным: съежившись в какой-нибудь огневой точке, ямке или другой мелкой неровности земной поверхности, они безжалостно истребляли караулы. Половина состоявших в строю людей (а в лагере находилось немало раненых) отдыхала, тогда как другая половина пребывала на посту.

Пять тысяч солдат генерала Мидлтона[7], главнокомандующего канадской армией, ощущали приближение решающего сражения и готовились к нему, смешивая в душе рвение с гневом. Им и в самом деле хотелось отомстить за множество серьезных обид, нанесенных противником, уступающим в числе, вооружении и дисциплине. Этих врагов англичане и благоговевшие от них газеты презрительно называли «дикарями».

Только позавчера дикари отменно поколотили регулярных солдат, бросившихся на штурм Батоша и намеревавшихся взять деревню без потерь.

А генерал Мидлтон, кроме численного превосходства, имел на своей стороне бронированный военный пароход «Норткоут», поднявшийся по Саскачевану и бомбардировавший Батош снарядами, причинявшими значительный ущерб.

Они безжалостно истребляли караулы