Адское Воинство

— Потом мне долго снились кошмары, доктор прописал успокоительное. Не из-за того, что отца разрубили пополам, а из-за того, что я панически боялась опять увидеть всадников. Знаете, они ведь прогнившие, как лицо у Владыки Эллекена. Искалеченные, — пояснила она, слегка вздрогнув. — У всадников не хватает рук и ног, у коней конечностей, от свиты страшный шум, но самое ужасное — крики тех, кого они схватили. Потом мне повезло, я восемь лет их не видела и решила, что этого больше не будет, что тогда, в детстве, у меня было «нервное расстройство». Но в девятнадцать лет это случилось опять. Сами понимаете, комиссар, эта история не из веселых, не из тех, какие выдумывают, чтобы похвастаться. Это несчастье, я два раза пыталась покончить с собой. Но один психиатр в Кане научил меня с этим жить. Жить с мыслью, что я могу увидеть Адское Воинство. Эта мысль тяготит меня, раздражает, но не препятствует нормальному существованию. Как вы думаете, можно попросить еще миндаля?

— Конечно можно, — сказал Адамберг и знаком подозвал официантку.

— Но это будет не слишком дорого?

— Счет оплатит полиция.

Лина рассмеялась, помешивая ложечкой свой кофе:

— А еще говорят, полиция не любит миндальничать!

Адамберг непонимающе уставился на нее.

— Раз полиция оплатит миндаль, который я съем, значит она со мной миндальничает. То есть проявляет ко мне снисхождение. Это я так пошутила.

— Ах да, конечно, — улыбнулся Адамберг. — Извините, до меня не сразу дошло. Мы могли бы сейчас продолжить разговор о вашем отце? Известно, кто его убил?

— Нет. Убийцу так и не нашли.

— Но кого-нибудь подозревали?

— Конечно.

— Кого?

— Меня, — с улыбкой сказала Лина. — Когда он заорал, я побежала наверх и увидела, что он лежит у себя в комнате, весь в крови. Мой брат Иппо, ему тогда было только восемь лет, увидел меня с топором в руках и сказал об этом жандармам. Он не хотел ничего плохого, просто ему задавали вопросы, а он отвечал.

— Как у вас в руках оказался топор?

— Подобрала с пола. Жандармы подумали, что я вытерла ручку, потому что не нашли там никаких отпечатков, кроме моих. Но в конце концов, когда за меня вступились Лео и граф, они оставили меня в покое. Окно в комнате было открыто, и убийце ничего не стоило сбежать. Моего отца не любили, так же как Эрбье. Каждый раз, когда он впадал в ярость, люди говорили, что это пуля ворочается у него в голове. В детстве я не понимала, что это значит.

— Я тоже не понимаю. Что там ворочалось?

— Пуля. Моя мать уверяет, что, когда выходила за него замуж, еще до войны в Алжире, он был, в общем-то, славный парень. А потом ему в голову попала пуля, и врачи не сумели ее вынуть. Его признали негодным к строевой службе, перевели в спецподразделение. Там ему доводилось пытать людей. Я вас на минутку оставлю, выйду покурить.

Адамберг последовал за ней и вытащил из кармана наполовину расплющенную сигарету. Сейчас он совсем близко видел ее медовые волосы, слишком густые для нормандки. Видел и веснушки на плечах, когда с них соскользнула шаль, но Лина тут же водворила ее на место.

— Он вас бил?

— А ваш отец вас бил?

— Нет. Он был сапожник.

— При чем тут это?

— Ни при чем.

— Меня он никогда не трогал. А вот моих братьев бил смертным боем. Когда Антонен был еще младенцем, он схватил его за ногу и сбросил с лестницы. Просто так. Четырнадцать переломов. Антонен год пролежал в больнице, весь загипсованный. А Мартен плохо ел. Он потихоньку сбрасывал еду в полую металлическую ножку стола. Однажды отец это заметил. Он заставил Мартена вытащить остатки из ножки стола рыболовным крючком, а потом съесть. Еда, конечно, была протухшая. Вот так он с ними обращался.

— А старший? Иппо?

— С ним было еще хуже.

Лина докурила сигарету и аккуратно столкнула окурок в водосточный желоб. В кармане у Адамберга завибрировал новый мобильник, тот, что предназначался для секретных переговоров. «Приеду вечером, пришли адрес. ЛВБ».

Вейренк. Вейренк, который приедет и прямо у него на глазах слопает его медовый пирог, обставит его в два счета благодаря своему нежному лицу и девичьему ротику.

«Не надо, все в порядке», — ответил Адамберг.

«Не все в порядке. Пришли адрес».

«По телефону нельзя?»

«Черт, пришли адрес».

Адамберг вернулся за стол и скрепя сердце отправил Вейренку адрес гостиницы Лео. У него вдруг испортилось настроение. На западе собираются тучи, вечером польет дождь.

— У вас проблемы?

— Коллега должен приехать, — ответил Адамберг, убирая телефон в карман.

— Поэтому мы все время проводили у Лео. — Лина продолжала свой рассказ, как бы не заметив долгой паузы. — Это она нас воспитала, она и граф. Говорят, Лео не выживет, машина не работает. Кажется, это вы тогда ее нашли. А теперь она с вами немного поговорила.

— Минутку, — перебил ее Адамберг, властно подняв руку.