Адвентюра наемника

— Так милая фрейлейн, сами же знаете — стоящий меч нужно под свою руку ковать, — развел старик руками.

— Отец больше денег не дает, — вздохнула девушка.

Мысленно я возмутился отцом-сквалыгой, и уже собрался дать бедной девчонке денег, но мастер усмехнулся:

— И правильно делает, что не дает. Вы, фрейлейн, за последний год уже два меча заказали, да два кинжала. Куда вам столько?

— Оружия много не бывает, — огрызнулась Эмис, а Миса ее поддержала: — Мастер Боэц, у тебя же не один молот, а штуки три, верно? Зачем тебе столько?

— Ну, три… Три, это мало, — фыркнул оружейник. — У меня их штуку десять, на каждую операцию свой. Но меч я смогу и одним только молотом выковать.

— Вот видишь, — торжествующе воскликнула Миса. — Вот и у меня должны быть разные мечи. И для охоты, и для набега, и для пешего боя. Господин граф, вы как считаете?

Я глубокомысленно кивнул, напуская на себя важный вид. Где-то я был согласен с девушкой — для охоты лучше иметь короткий клинок, для набега легкую шпагу, а в пешем строю, без щита, предпочтительнее меч-бастард, а со щитом лучше всего подойдет клеймор или палаш. Одна беда — чтобы менять оружие, нужно иметь оружейную комнату, а когда таскаешь все на себе, выбираешь что-то одно. В конце — концов привыкаешь к одному типу оружия, с которым ты отправишься и на охоту, и в бой.

— Мэтр Боэц, а вот на это оружие не хочешь взглянуть? — поинтересовался я, вытаскивая из-за пояса сикль.

Старый оружейник взял в руки боевой серп, повертел его так и этак, полюбовался на голубоватый отлив и спросил:

— Откуда он у вас?

— В болоте нашел, — сообщил я, не желая вдаваться в подробности.

Боэц посмотрел на меня с подозрением, потом ответил:

— Не думал, что удастся такую штуку увидеть. Надо же, лунная бронза.

А ведь и впрямь, голубоватый отлив серпа напоминал лунный свет.

— Звучит красивее, чем «бронза мертвых», — хмыкнул я и пояснил. — Мне один маг сказал, что раз такого сплава больше не сделать, потому и зовут — бронза мертвых.

— А что маги в металлах понимают? Они что, руду добывают, или металлы льют? — хмыкнул старик. — Можно такую бронзу создать, только замучаешься.

— А что, медь и олово нужно на луну лить?

— Да нет, зачем на луну? Сначала делаем бронзу, как положено — расплавим медь и олово, смешаем, а потом, как остынет, меленько все на наковальне раскрошим, лучше, чтобы в порошок, да птицам и скормим.

Я уже догадался, что будет дальше и, приготовился улыбнуться, но девчонки слушали рассказ старика, как откровение.

— А потом? — допытывалась Миса.

— А потом из птицы какашка выйдет, — сообщил мастер.

Услышав слово «какашка», девчонки прыснули, а Миса сказала:

— Мастер, ты по-человечески говори — дерьмо. Ну, или помет птичий.

— Это из человека дерьмо выходит, а из птицы — какашка, — наставительно сообщил мастер. — А как птички покакают, нужно собрать какашки, высушить, расплавить, а потом молотом поработать. Вот так и получится «лунная бронза».

Почесав подбородок, я спросил:

— А нельзя порошком корову накормить? Коровьи лепешки собирать проще, да и дерьма от коровы больше. А за птицами собирать замучаешься.

— Лучше коня, — изрекла Миса. — Конские яблоки пахнут не так противно, да и горят хорошо.

— Миса, ты что такое говоришь? — возмутился я. — Разве можно коней бронзовым порошком кормить? Даже корову, и то жалко, а ты коня… И меч такой мало кому по карману будет. Он же, по стоимости, даже не золотым, а бриллиантовым станет.

— Ни лошадь, и ни корова для такого дела не подойдут. Думаете, до вас бы не додумались? Только у птиц желудки подходят, чтобы бронзе и крепость, и такой оттенок придать, — авторитетно заявил мастер.

Стало понятно, почему теперь не плавят такую бронзу. Возни с ней много, да и смысла нет заморачиваться, если сталь есть.

— Но металл, хорош, — сказал я, забирая у мастера сикль, и любуясь переливами бронзового и голубого оттенков. — Сколько лет в болоте пролежал, а все равно, как новый. Интересно, а еще что-то такое сохранилось?

Оружейник хмыкнул, и ушел куда-то в глубину мастерской. Вернувшись, продемонстрировал длинный кинжал. И, тоже, с отливом, напоминающим цвет лунного камня.

— Кинжал эльфов? — догадался я. Присмотревшись к мастеру, увидел в нем некое сходство с моим «приятелем» Зарко. Цыганская кровь все равно проявляет себя, пусть она уже многократно разбавлена. — Ваши предки?

— Девушки не сказали, как вас зовут, — усмехнулся потомок эльфов. — Вы..?

— Граф Артакс, — подсказала Миса.

— Я догадался, — отмахнулся оружейник. — Никто, кроме человека, разрушившего заклятье, не знал эту тайну.

— Не знал, что это тайна, — пожал я плечами. — А если и так, то до этого уже никому нет дела. — Подумав, спросил: — А потомки ундин сохранились?

— Про потомков не слышал, но живые ундины встречаются, — покачал головой мастер. — Слышал, что в прошлом году кто-то на дальних болотах ундину видел. Странно даже. Обычно, встретивший ундину о ней рассказать не мог.

— Живая ундина?! А разве бывают такие? — всполошились девушки. — А разве они не из сказки?