АДвокат

— А теперь простите, но я закрою двери в этот храм правосудия, — Гадиэль внезапно сорвался с места, проходя мимо нас. Ангел даже не сомневался в том, что мы не можем сделать ему ничего плохого. — Осталось каких-то пять минут до конца Ада, лучше нам всем остаться здесь, когда пробьют Часы. Кезеф начнет уничтожение Преисподней с Бэздна, а я хочу избавиться от вас как можно скорее.

— А ты не боишься, что Бог узнает обо всем, что ты сделал? — закричал на него я, пытаясь преградить преступнику путь. — Он ведь все видит!

— Хм-м… — отгоняя меня змеевидной косой, призадумался Гадиэль, даже не затормозив. — Если вдуматься, что же я такого плохого сделал? — он захлопнул двери, заперев их неизвестной мне ангельской печатью. — Пуриэль убил своего сладкого и невинного помощника. Мы не знали, как пробраться в Ад по-другому, не привлекая внимания, и я подсказал ему выход. Как он плакал, разрубая его на куски — Богородица по сынульке своему столько не плакала.

— Вы сбросили тело в Преисподнюю, — подтверждал свою версию я.

— Именно. И сами упали следом, слившись с Пуриэлем в один световой шар, на который никто и не подумал взглянуть, — Гадиэль, удовлетворенный работой по отрезанию нам путей к бегству, вернулся на свое место, встав с нами лицом к лицу.

— Мы видели, — возразила Ясмин. — Но подумали, что это две части растерзанного тела Амалиэля так светятся.

— Идиоты вы, — утомленно прокомментировал ангел. — У сил Зла воображения столько, что Раю даже и не снилось. Вы сами себя хороните в своих же фантазиях. Короче, ангела я не убивал. Безвременная кончина его бесчестия, судьи Радаманта, как вы понимаете, также не моих рук дело.

— Как тебе удалось привлечь Ахерона на свою сторону? — не понимал я.

— О, прошу тебя, АДвокат, включи хотя бы мозг, что ли! — потребовал Гадиэль, которому определенно страстно хотелось чтобы мы оценили все аспекты его гениального плана. — Я всего лишь использовал ваш собственный, адские вы твари, прием. К кому приходит ваш распрекрасный Дьявол, или великолепный Астарот, или любой другой демон, занимающийся совращением и сбором человеческих душ? Они являются к бедным, несчастным, обиженным и униженным существам, чтобы дать им надежду на светлое будущее. Я сделал то же самое, сыграв на чувствах Ахерона, которого много лет назад в лужу посадил сам Люцифер. Кандидатуры лучше и не придумаешь: когда я явился к нему, мы достигли соглашения за двадцать секунд.

— Ты и не собирался исполнять обещание, — кусала губы Ясмин.

— Конечно нет. Нужен мне еще один нытик в компанию, хватало и Пуриэля, — скривился Гадиэль. — Работа с этим уродцем была опасной, ведь он мог назвать мое имя. Слава Богу, демон этого не сделал, да и за решетку мы его усадили достаточно оперативно.

— Ну да, он ведь всегда повторял только «мой ангел»… — прошептал я, чувствуя, как груз усталости опускается на мои плечи. — Вот тебе и расследование…

— Не печалься, ты защищал его, как мог, — скорчил сочувственную мину ангел. — Ты даже раскрыл все преступления Пуриэля, так держать. Я придумаю тебе какое-нибудь оригинальное наказание, когда ты отправишься на адские муки под моим шефством. Например, просиживать часами в очереди в суд или, скажем, искать судебную практику в море ненужной информации.

— Юристы и так это постоянно делают, урод ты крылатый, — обиделся я за судебную практику.

— Не груби, а то продлю муки еще на тысячу лет, — пообещал Гадиэль. — Кстати, Ангелов-Хранителей на вас, признаюсь, натравил на шоссе именно я, простите. Уж больно быстро вы перемещались по городу, так быстро, что захотелось вас убить.

— Хранителями управлял Пуриэль, нам это известно, — возмутился я.

— Это так вам девочка с ангельским личиком на площади перед храмом Христа Спасителя сказала? — заржал ангел, впадая в истерику. — Блин, Шальков, какой же ты еще смертный. Женщинам верить нельзя, особенно с божественной внешностью. Она же на побегушках у Рая, шаг в сторону сделать боится. Молодой специалист, что с нее возьмешь. Что скажешь, то она и сделает.

— Чтоб у тебя нимб в рожок для мороженого скрутился, — пожелала Ясмин. — А лучше не нимб, а ч…

— Молчать! — внезапно закричал на нее Гадиэль, и его острая коса пролетела в сантиметре от ее щеки. — Осталось три минуты. Воспользуйтесь этим временем, чтобы подумать о своем ничтожестве.

— Я тебе клянусь, Бог все узнает, — закричал я. — Мне хватит ста двадцати секунд, чтобы изложить ему в молитве свою версию.

— Да ради Него самого, — фыркнул Гадиэль. — Я потратил на разговоры с тобой много времени, но, так и быть, поясню вам, олухам, еще одну книжную истину. Бог… не слышит… и не видит… никого и ничего… что происходит в Аду! Никогда! Боженька так обиделся на Люцифера за предательство, что самоустранился от Преисподней. Тут нет Вездесущего, понимаете? И я с вами могу делать все, что захочу, отец увидит лишь результат моих стараний.