Адвокат

«Какая вам разница?» — возмущенно прокричал Мордехай минуту назад. Он прав: разницы действительно не было, особенно для юриста, живущего, подобно мне, жизнью улицы. Моя работа, заработная плата и социальный статус нисколько не пострадают, если на какое-то время у меня отберут лицензию.

Я поднялся:

— Ваша честь, предлагаю компромисс: мы настаиваем на шести месяцах, противная сторона требует двенадцать, сойдемся на девяти.

Барри Нуццо улыбнулся.

— Принято, — ко всеобщему облегчению, сказал Де Орио, не дав Артуру и рта раскрыть.

Пальцы секретарши проворно забегали по клавиатуре компьютера; не прошло и пяти минут, как уместившийся на одной странице меморандум о достигнутом соглашении сторон был готов.

Расписавшись на нем, мы быстро покинули здание суда.

На Четырнадцатой улице нас не встретили шампанским.

София занималась рутинными делами, Абрахам убыл в Нью-Йорк на конференцию бездомных.

Наша адвокатская контора была, похоже, единственной в стране, способной поглотить полумиллионный гонорар не подавившись. Мордехаю требовались компьютеры, телефоны и новая отопительная система. Прирастая процентами, большая часть полученной суммы будет лежать в банке на черный день, когда фонд Коэна истощится. Таким образом, на несколько лет наши скромные заработки получили хоть какую-то гарантию.

Если расставание с пятьюстами тысячами и удручало Мордехая, то внешне это никак не проявлялось. Какой смысл переживать из-за событий, изменить которые мы не в силах? Нас удовлетворяют победы как таковые.

На то, чтобы поставить последнюю точку в деле Лонти Бертон, уйдет не менее девяти месяцев, именно я займусь установлением наследников. Предстоят сложности: для определения отцовства Кито Спайерса потребуется анализ ДНК, значит, эксгумация пяти трупов. В случае положительного результата Кито станет наследником своих умерших детей.

Поскольку Спайерса самого нет в живых, придется искать его наследников.

Не менее пугающей выглядела ситуация с матерью и братьями Лонти. Через несколько лет они выйдут на свободу и тоже захотят получить причитающуюся им долю компенсации.

Мордехай ломал голову над двумя проектами. Первый представлял собой возрождение программы широкой благотворительной юридической помощи неимущим, несколько лет назад федеральное правительство лишило ее финансовой поддержки.

Второй проект заключался в укреплении нашей финансовой базы. От Софии и Абрахама толку ждать не приходилось. Мордехай мог убедить человека снять последнюю рубашку, но выступать в роли просителя? Нет. Оставался я, способный найти общий язык с людьми, готовыми ежегодно жертвовать конторе определенную сумму денег.

— При наличии продуманного плана за год ты соберешь тысячи долларов, — предсказал Мордехай.

— И что нам с ними делать?

— Наймем пару секретарш, пару помощников, может, одного юриста.

София ушла, мы устроились в большой комнате, и Мордехай предался мечтам.

Он вспомнил времена, когда в комнатках едва хватало места для семерых сотрудников, работы было по горло, а сама контора являла грозную силу. В те годы ей удалось помочь многим и многим бездомным. К уличной юридической фирме прислушивались политики и бюрократы.

— Вот уже пять лет, как мы катимся под гору, — с горечью признался Мордехай. — Люди страдают, а мы не в состоянии им помочь. Но пришел наш час возрождения.

По словам Мордехая, я создам такой механизм финансирования, который позволит нам не только существовать, но и действовать на уровне любой юридической фирмы в стране. Мы отдерем доски и распахнем окна кабинетов на втором и третьем этажах, пригласим к себе самых талантливых адвокатов.

Каждый бездомный получит у нас надежную защиту.

Голос его будет услышан.

Глава 39.

В пятницу утром я сидел за столом, погруженный в заботы то ли юриста, то ли социального работника.

Внезапно на пороге возник Артур Джейкобс, олицетворяющий авторитет и могущество «Дрейк энд Суини». Несколько настороженно, однако с присущей вежливостью поприветствовав высокого гостя, я предложил ему стул. От кофе мистер Джейкобс отказался — пришел просто поговорить.

Я слушал его как зачарованный.

Жаль, Мордехая не было рядом.

Последний месяц оказался для Артура самым трудным за всю пятидесятишестилетнюю карьеру профессионального юриста. Благополучное разрешение конфликта особого удовлетворения не принесло. Преодолев неожиданное препятствие, фирма с прежним азартом устремилась вперед к процветанию и славе. Однако по ночам патриарха начала мучить бессонница. Его компаньон совершил ужасный проступок, из-за него погибли ни в чем не повинные люди.

«Дрейк энд Суини» навсегда останется виновницей смерти Лонти Бертон и ее детей — вне зависимости от суммы компенсаций. Артур сильно сомневался, что совесть его хоть когда-нибудь обретет успокоение.

Я почувствовал сострадание к Артуру. Ему исполнилось восемьдесят, через пару лет он уйдет в отставку, но уже сейчас не знает, что делать. Непрерывная погоня за деньгами измотала его.

— Жить мне осталось не так уж много, Майкл.

Я подозревал, что ему хватит сил меня проводить в последний путь.