Адвокат

Лонти росла в неблагополучных кварталах на юго-восточной окраине столицы. Ее неугомонная мать меняла тюремные камеры как перчатки, оставляя девочку на попечение бабки или теток. В двенадцать лет Лонти бросила школу и пошла по накатанной матерью дорожке: наркотики, приятели, мелкие кражи. Девушка сменила десяток мест, где работала практически даром. Да и гнали ее оттуда — она не могла справиться даже с самым простым заданием.

Много интересного поведали полицейские архивы: в четырнадцать Лонти была арестована за кражу в магазине и предстала перед судом для несовершеннолетних. Через три месяца новый арест за появление в общественном месте в нетрезвом виде — и новый суд. То же самое через семь месяцев. Спустя два года Лонти заключают под стражу за проституцию; суд признает ее виновной, но оставляет на свободе. Очередной арест и суд за кражу из магазина плейера — очную, со взломом, — и опять ей удается избежать тюрьмы. В восемнадцать лет у Лонти появился Онтарио, в графе свидетельства о рождении «Отец ребенка» — прочерк. Не проходит и двух месяцев, как молодую мать привлекают к суду за проституцию и вновь ограничиваются порицанием.

В двадцать лет у Лонти рождаются близнецы, Алонсо и Данте; отец неизвестен. В двадцать один год — Темеко, та самая девочка, которой мы меняли подгузник.

Вдруг в беспросветном мраке жизни появляется луч надежды. После рождения Темеко Лонти идет в общину Святой Марии — дневной приют для женщин наподобие Наоми — и знакомится с социальной служащей Нелл Кейтер.

По словам мисс Кейтер, за месяц до трагической гибели Лонти твердо решила поставить крест на бесславном прошлом и начать новую жизнь. Она беспрекословно глотала противозачаточные таблетки, ходила на собрания анонимных алкоголиков и наркоманов, самоотверженно борясь с пристрастием к зелью. Она достигла поразительных успехов в учебе и мечтала о работе пусть с небольшим, но стабильным доходом, который позволил бы содержать детей.

Мисс Кейтер подыскала Лонти место в крупном овощном магазине: двадцать часов в неделю за пять долларов в час. Та прилежно, без опозданий ходила на работу.

Как-то Лонти по секрету сообщила, что сняла крошечную двухкомнатную квартирку. По долгу службы мисс Кейтер хотела взглянуть на новое обиталище подопечной, однако Лонти наотрез отказалась дать адрес. Жилье, пояснила она, незаконное — в брошенном доме. Крыша над головой, дверь с замком и туалет в коридоре будут стоить сто долларов в месяц наличными, сказала Лонти.

Записывая в блокнот имя социальной служащей, я улыбался, воображая, какое впечатление произведет ее история на членов жюри.

Перспектива потерять детей, что при жизни на улице было делом обычным, приводила Лонти в ужас. Значительная часть женщин из общины Святой Марии навсегда расстались со своими малышами; слушая их леденящие кровь воспоминания, молодая мать преисполнилась твердой решимости сохранить семью. Она стала усерднее листать учебники и овладела некоторыми навыками работы на компьютере. Однажды Лонти удалось прожить без наркотиков четыре дня кряду.

А потом последовало выселение со склада, небогатые пожитки семьи выбросили на тротуар — вслед за Лонти с детьми. Когда на следующий день Нелл Кейтер встретила подопечную, та была невменяемой. Поскольку устав общины Святой Марии запрещал появление в приюте женщин в нетрезвом состоянии или находящихся под действием наркотика, директриса указала пришедшей Лонти на дверь. С того дня мисс Кейтер семью Бертон не видела и о ее гибели узнала лишь из газеты.

Я подумал о Брэйдене Ченсе. Читает ли он, устроившись за чашкой кофе на теплой и уютной кухне, эту статью? Деловой человек Брэйден наверняка уже проснулся. Или диковинное самообладание помогает ему стабилизировать нервную систему и он безмятежно спит?

Мне очень хотелось заставить Ченса страдать, сделать так, чтобы он осознал, какие катастрофы вызвало его высокомерное презрение к правам и достоинству людей. Брэйден, ты сидел в роскошном кабинете и, с усердием перекладывая бумажки, выколачивал из состоятельных клиентов сотни долларов в час; ты, читая служебные записки подчиненных, делавших за тебя грязную работу, взвешенно принял гнусное решение о выселении, которое должен был остановить. Ведь речь шла о каких-то захватчиках, не так ли, Брэйден? О ничтожных черномазых без документов, договоров об аренде, расписок об уплате — о животных, одним словом. Так пнуть же их ногой! Любое промедление чревато срывом выгодной сделки!

Меня тянуло позвонить в виргинский особняк и спросить: ну, как себя чувствуешь, Брэйден?

Вторая статья преподнесла мне приятный сюрприз.

Журналисты разыскали приятеля Лонти — девятнадцатилетнего парня по имени Кито Спайерс, его физиономия на фотоснимке внушала страх. Кито было о чем порассказать. Прежде всего он назвал себя отцом трех младших детишек, близнецов и новорожденной девочки. Спайерс утверждал, что на протяжении последних трех лет регулярно жил с Лонти — во всяком случае, чаще, чем с другими.