Адвокат амазонки

Виталий и Алена

Алена взволнованно мерила шагами двенадцатиметровую комнатку своего друга, которую она называла не иначе как «конурой». Изредка она пинала ногой ни в чем не повинные коробки с вещами, сваленные в углу комнаты и заполонившие собой небольшую часть свободного пространства.

– Чувствую, ты меня водишь за нос, Бойко! – говорила она, кидая злобные взгляды на Виталия, примостившегося на самом краешке дивана. – Еще вчера ты обещал мне переезд, а сегодня я слышу жалкий лепет о том, что нам следует подождать. Сколько мне еще ждать? Месяц? Полгода? Год? Я и так была образцовой девочкой, дожидаясь, пока кончится следствие, а потом еще твой суд. Вот наконец когда оправдательный приговор у тебя в руках, ты начинаешь кочевряжиться и говорить что-то про терпение. Черта с два я буду терпеливой! Мы немедленно едем на квартиру Ники!

Она схватила в руки первый попавшийся пакет, словно была готова немедленно приступить к загрузке багажа.

– Ну, как ты не понимаешь, – взмолился Бойко, с неохотой отрываясь от своих тягостных дум. – Квартира Ники опечатана.

– Тогда нужно сорвать печать, и всего делов-то! – горячилась она, не понимая, как он может сидеть на своем продавленном диване, в то время как оставленное ему Никой наследство пылится без хозяйского присмотра.

– Мы не сможем туда попасть до вступления в законную силу приговора суда, – бесцветно произнес он фразу, которую ему сказали сегодня в ответ на его претензии по поводу жилья. – Прокурор написал представление, и мое дело будет пересматриваться в Верховном суде.

– Вот как?

Она посмотрела на него подозрительно. Сейчас, без линз и макияжа, она совсем не походила на Веронику. Второсортная актриса абсолютно заурядной внешности с душой базарной торговки. Виталий ужаснулся при мысли о том, что они могли бы жить под одной крышей.

– Все это очень похоже на отговорку, милый, – проговорила она недобро. – Я начинаю думать, что ты водишь меня за нос. Между тем, когда я была тебе необходима, ты был со мной куда любезнее. Мы спали в одной постели, и ты твердил, что я тебе нравлюсь. Теперь ты говоришь со мной сквозь зубы и просишь пожить у подруги еще месяц. Так больше продолжаться не может!

– Алена, неужели обязательно начинать все сначала! Я устал с тобой воевать, – в сердцах воскликнул Бойко. – Более того, ты хоть понимаешь, что мое дело будут пересматривать в суде из-за тебя? Почему ты не рассказала мне о своей судимости раньше?

– Это было давно и к нашему делу не имеет отношения. Меня попросту подставили, с кем не бывает? Прикажешь на каждом углу трубить о том, что мне назначили условный срок? – запальчиво бросила Алена.

«Господи, да у нее штамп несмываемой краской о судимости на лбу!» – подумал Бойко с неприязнью. Он по какой-то причине оказался слеп и призвал себе на помощь бывшую мошенницу!

Самое удивительное, что себя Виталий преступником не считал. По его мнению, он был всего лишь врачом, освободившим обреченную на смерть женщину от страданий. Временами он чувствовал себя первопроходцем, страдающим за идею. Он верил, что когда-нибудь такие манипуляции в медицине станут обычным делом. В самом деле, чем мы хуже какой-то там Бельгии? Вот только Виталий подозревал, что реабилитации ему придется ждать еще долго.

– Ты хотя бы понимаешь, что, скорее всего, меня будут судить еще раз? – спросил он раздраженно, адресуя свой вопрос подруге по несчастью.

– Ты беспокоишься о том, что тебе нечем будет заплатить за защиту? – спросила Алена насмешливо. – Так попроси своего адвоката об одолжении. Я застала ее у тебя дома и готова поспорить, что она не взяла с тебя ни копейки за свой ночной визит. Или сейчас это принято, чтобы адвокаты являлись к своим клиентам на дом?

Она была как ребенок. Вздорный ребенок, который не понимает, что говорит. Но Виталия уже не умиляло капризное выражение ее лица. По ее вине он попадет в судебную мясорубку еще раз, и бог весть, кто ему теперь сможет помочь.

– Я думаю, что на Дубровскую уже рассчитывать не стоит, – сказал он глухо. – Она довольно странно повела себя после того, как я ей во всем признался.

Он и вправду так и не смог понять, почему судьба Песецкой оказалась для Елизаветы ближе, чем его собственная. Как ни верти, лично с актрисой она знакома не была, да и какое дело ей было до того, как именно ушла в мир иной Вероника. Она все равно была обречена, и если бы не он, она умерла бы спустя несколько месяцев в страшных мучениях. Бойко допускал, что он немного перестарался со спецэффектами. Лиза вообразила себе какую-то невероятную любовь, а когда открылась правда, была сильно разочарована. Женщины порой вели себя как малые дети.