Адвокат черной королевы

«Я еду домой! Еду домой…» – как заведенная повторяла Дубровская. Она гнала машину по темной дороге, не обращая внимания на указатели. Ночь за стеклом и пережитый ею ужас слились воедино. Она сидела, вцепившись руками в руль и пытаясь в кромешной мгле различить огни города. Ей казалось, что кошмар не выдержит яркого света оживленных улиц; он рассеется под натиском рекламных щитов, неоновых вывесок и нарядных витрин. Все встанет на свои привычные места, а к тому моменту, когда она проснется в своей теплой и уютной постели, ночные видения покинут ее не в меру расшалившееся воображение…

Город мчался ей навстречу, и Лиза понемногу начала приходить в себя. Зубы ее уже не отбивали чечетку, а ледяные пальцы ослабили железную хватку и почти спокойно удерживали руль. Она миновала окраины и влилась в размеренное русло ночного движения. Машин на улицах было немного, а темные окна пролетающих мимо домов хранили покой спящих граждан. Был тот самый час, когда любители тусовок, покинув ночные клубы и дискотеки, уже преклонили головы на подушки, а ранние пташки досматривали свои последние сны.

Мечтая о горячей ванне и чае с мятой, девушка, ловко маневрируя в лабиринте дворов, уже приглядывала себе удобное место для парковки. Но что это? Рядом с ее подъездом стояла машина с мигалкой. Похоже, это была милиция. Удивляясь, кому в такой час потребовалась экстренная помощь блюстителей порядка, Лиза заглушила двигатель. Она собиралась уже покинуть свое авто и открыла дверцу, как неожиданное зрелище заставило ее похолодеть от ужаса. В салоне зажегся свет, и на ее руках стали отчетливо видны темно-коричневые бороздки. Кровь бедняги Плешака уже успела подсохнуть, но, как и следовало ожидать, она никуда не испарилась. Дубровская поискала в карманах платок, но его там не было. Ее платок со следами его крови остался на месте происшествия! А еще там был юрист Афонин, который видел, как она вошла в дом и в каком состоянии она его покинула.

Кошмар вернулся. Ей вдруг стало понятно, что делает здесь милицейская машина в предутренний час. В любом другом случае Лиза бы только порадовалась оперативности служителей закона, но сегодня… Они ждали ее!

Рассуждения Дубровской были недолгими. Идти в руки милиции тогда, когда на руках едва обсохла кровь, и надеяться на поддержку и понимание было непростительно глупо. Во всяком случае, Лиза в этом была убеждена.

Оставалось немногое: уносить отсюда ноги и молиться. Но что делать потом?

Включая зажигание, Лиза не искала ответ на этот вопрос. Она подумает об этом потом, позже. Когда будет в безопасности…

Она проснулась от жуткого холода. Тело ее свело судорогой, а голова гудела, как колокол. Салон ее машины превратился в ледник, а сама она в свежезамороженную рыбу.

Лиза провела ночь в автомобиле с выключенным двигателем. Вернее, она проспала там всего несколько часов, но этого оказалось достаточно, чтобы насквозь продрогнуть. У нее не было другого выхода: горючее следовало экономить. Конечно, деньги у нее были, но далеко не в том количестве, которое позволило бы снять номер в гостинице или же махнуть в другой город, подальше от неприятностей.

Воспоминания о жуткой ночи добавили мигрени в ее бедную голову. Необходимо было что-то предпринимать, но она не имела ни малейшего понятия, с чего следует начать…

Дубровская глянула на себя в зеркало. Зрелище оказалось не самым приятным. Лицо приобрело бледно-голубой оттенок, а губы на этом фоне казались просто черными. Она взяла помаду и пудреницу и попыталась привести себя в божеский вид. Стало еще хуже. Теперь она напоминала клоуна. Так нелепо смотрелась косметика на ее изможденном лице с лихорадочно горящими глазами.

Дубровская тяжело вздохнула. Внезапно зазвонил телефон. Этот звук показался ей сигналом с другой планеты, так неуместно звучал мотив легкомысленной песенки в тот момент, когда она находилась во власти ночного кошмара…

– Алло?

– Елизавета Германовна, это я. Не узнаете? Афонин.

Дубровская чуть не нажала отбой. Юрист, видимо, почувствовал ее испуг и, прежде чем она успела нажать на спасительную кнопку, поспешил продолжить:

– Не кладите трубку, прошу вас. С вами говорит друг.

Голос его звучал нормально, даже дружелюбно. Это озадачило Елизавету, и она как завороженная ждала продолжения.

– Вы не считаете, что нам следует встретиться? – спросил он.

В этом вопросе не было даже намека на ту похабщину, которой он изводил ее в последнее время. Или это ей только казалось?

– Зачем?

– Я думаю, вам захочется с кем-нибудь поговорить о событиях прошедшей ночи…

Это было правдой. Больше всего на свете Лизе хотелось кому-нибудь расказать о том ужасе, который она успела пережить за прошедшие сутки. По иронии судьбы, первым ее слушателем должен был стать человек, которого она ненавидела и опасалась. Но поскольку он сам оказался вовлечен в водоворот печальных событий, игнорировать его предложение о помощи было бы по меньшей мере неразумно. Лиза решилась.

– Понимаете, – начала она. – Я до сих пор не могу прийти в себя…

– Я все прекрасно понимаю.