Адвокат инкогнито

Соболева улыбнулась. Она казалась усталой и немного грустной. Даже приятельницы заметили, что от ее глаз разбегаются первые лучики морщин. Что ж, несчастья делают нас сильнее, но они и старят нас…

– Дорогие мои, Регина права. – Виктория пожала плечами. – Я уже не олицетворение успешной женщины. Моя семейная жизнь рухнула, но я долго боролась. За себя, за своего мужа, за своих детей. Сейчас наступил предел. Я поняла, что больше не могу. С меня хватит! Знаете, если кто-нибудь сказал бы мне в тот мой день рождения, что со мной случится нечто подобное, я просто не поверила бы. Да что там! Я бы послала этого человека куда подальше. Так же, как и многие из вас, я считала, что жизнь моя расписана на много лет вперед. Я думала, что конца моей гладкой дороге не предвидится. Что я сама хозяйка своей судьбы. Оказалось иначе. – В глазах ее блеснули слезы. – Смешно, но я долго не могла произнести вслух слово «изнасилование», поверить, что мой муж совершил это самое с другой женщиной, было выше моих сил. Сначала я думала, что во мне говорит любовь. Милые мои, как я ошибалась! Покоя меня лишила вовсе не любовь. Покоя меня лишили тщеславие и гордыня. Я представить себе не могла, что меня, такую умную, красивую и успешную, променяли на обыкновенную, ничем не примечательную женщину. Вы еще не знаете, кто она? Лаборант из университета, в котором я преподаю. Она старше меня и тяжелее килограммов на двадцать. Но мой муж с ней общается и считает ее довольно привлекательной. Что тут скажешь? В этой ситуации я – лузер. Неудачница. Что мне делать здесь, среди вас? В общем, я приняла решение выйти из членов клуба…

Дамы снова заволновались:

– Но, Виктория Павловна, это совсем не обязательно!

– Вика, солнышко, мне так тебя жаль!

– Давайте подождем, как закончится дело. А на время, оставшееся до приговора, назначим исполняющего обязанности президента.

– А что, неплохой выход!

Соболева взмахнула рукой, и возгласы смолкли.

– Спасибо всем. Но вы не поняли. Я сама не хочу оставаться здесь. Я поняла, что жизнь возможна без медалей и комитетов…

– Да, но какая жизнь? – жалостливо спросил кто-то.

Виктория подняла брови.

– Какая? Может быть, даже более счастливая, чем вы думаете. Раньше я считала, что держу птицу счастья за хвост, и была без ума от осознания своей исключительности. Но внезапно пришло прозрение. Какой глупой я была все это время! В моих руках была деревенская курица, несущая самые обыкновенные яйца. Так что не жалейте меня. Быть может, я найду еще свое счастье.

Соболева решительно направилась к выходу. Но у порога не выдержала, обернулась.

– Счастье любит тишину. О нем не нужно сообщать в интервью и рассказывать подругам. Прощайте. Если что-то у меня получится, вы легко прочтете это по моим глазам. И еще… Пожалейте Регину. Дайте ей то, чего она хочет.

Виктория вышла. Ее проводил только протяжный вздох ее союзников и последняя реплика, пущенная вдогонку Региной:

– Не надейся, что тебе удалось нас разжалобить…

Глава 28

Был ясный солнечный день сразу же после Рождества, когда Аркадий Соболев давал показания. Скамья за его спиной оставалась пустой. Виктория так и не вернулась в зал суда.

– Я испытывал влечение к потерпевшей, но в последнее время она не отвечала мне взаимностью. Видите ли, требовала от меня, чтобы я разошелся с женой. Я не мог. У нас с Викторией была семья, двое детей. Опять же на службе мой поступок не поняли бы…

Он совсем не боялся. Софья в своих показаниях уже расставила нужные акценты, и теперь монолог давался ему без особых усилий. Вот если бы еще адвокат не прятала взгляд в тетрадку, да судья не смотрел на него исподлобья, осуждающе…

– В тот вечер я упросил потерпевшую пойти со мной в гостиницу, обещая сообщить ей что-то важное, что касалось ее и меня. Она согласилась. Моя вина в том, что я, оставшись с ней наедине, не справился со своими чувствами. Она опять говорила только про развод и обещала, что будет со мной лишь после того, как я покажу ей свидетельство о разводе. Что мне оставалось делать? Я был пьян и полагал, что она просто ломается. Ведь у нас уже столько раз был секс, и она не имела ничего против…

Какая разница была судье до того, что они с Софьей переставили события местами? Близкие отношения у них были сейчас, а не тогда. Теперь Соболев проводил каждую ночь в объятьях Кисловой, и, похоже, это ему доставляло радость.

– Подсудимый, почему же раньше вы не говорили о близких отношениях с Кисловой? – задал вопрос прокурор.

– Протест, ваша честь. Подсудимый вправе давать любые показания, – грустно заметила Дубровская, приподнявшись со своего места.

– Его право с ним и остается. Но, если может, пусть ответит на заданный вопрос, – попросил судья голосом, не предвещающим ничего доброго. – У меня складывается впечатление о том, что всех нас тут водят за нос.