Адвокат Казановы

– Значит, представительным мужчиной за рулем, которого видели соседи, был господин Вощинский? – спросила Лиза, пододвигая к себе кружку.

– А вы подумали, что я? – насмешливо поинтересовался Серебров. – Меня еще никто так не оскорблял!

Еще бы. Описывая Дмитрия, люди использовали совсем другие выражения. Удивительно, что Лиза сразу не поняла, о ком идет речь. Представительность, респектабельность – слова, которые как нельзя лучше характеризуют Вощинского. Он мог пустить пыль в глаза пенсионеров, а вовсе не Серебров, которого даже за рулем новенького «Мерседеса» все воспринимали как золотого мальчика, мажора, одолжившего автомобиль из гаража своего отца.

– Так, значит, Вощинский подарил Норе гранатовый браслет? – спросила Лиза, словно не доверяя больше своим собственным умозаключениям.

– Я подозреваю, что он не только подарил его Малининой, но и забрал обратно, – ответил Серебров. – Когда Нора уже не могла ему помешать.

– Интересно, а где сейчас браслет? – задумалась Дубровская.

– Думаю, что в доме Инги. Вощинский – господин очень бережливый. Вряд ли он выбросил дорогую вещь в ведро.

– Очень интересная деталь! – заметила Лиза. – Ах, если бы убедиться, что украшение находится там, можно было бы попросить следователя произвести его выемку. Показания подружки Норы и жильца из подъезда подтвердили бы подозрения, а черновик завещания поставил бы в деле точку.

– Кстати, есть способ проверить наши предположения – пробраться в дом и убедиться! – сказал вдруг Дмитрий.

– Пробраться? Ты имеешь в виду без ведома Вощинского? – испугалась Лиза.

– А вы хотите подключить его к нашим поискам?

– Не особенно, – пробормотала Лиза. – Но лезть в дом без спроса… Как-то уж очень похоже на авантюру, ты не находишь?

– Мы ничего предосудительного не делаем, – взял на себя роль адвоката Серебров. – Вы еще не забыли – я жил в этом доме.

– Помню, но легче мне не становится.

– Конечно, я могу все сделать и без вас, – разочарованно произнес Дмитрий. – Если хотите, можете оставаться дома.

– Погоди, уж больно ты быстрый! Неужели нет иного способа проверить наши предположения? Разве нельзя обойтись без детской игры в шпионов?

– Ваши предложения? – просто спросил Серебров.

– Ну, я не знаю. Скажем, я приду в гости к Вощинскому и, пользуясь случаем…

– Перевернете весь дом вверх дном, отыскивая браслет? – ухмыльнулся Дмитрий.

– Нет, конечно. Павел Алексеевич вряд ли предоставит мне такую возможность. Но, может, стоит попробовать действовать хитростью?

– Вощинский и сам хитер сверх меры, а когда поймет, что вы его в чем-то подозреваете, то избавится от браслета быстрее, чем вы доберетесь до дома.

– И то верно, – задумалась Лиза. – Но, признаться, меня страшит мысль оказаться в темном незнакомом доме.

– Ну, во-первых, вы там будете не одна. А во-вторых, мы мало чем рискуем. Мне известен код охранной сигнализации, расположение комнат, обстановка. Вы ведь помните, я уже побывал в особняке. Таким образом наше рискованное приключение станет лишь обычной ночной прогулкой, о которой вы потом будете вспоминать с удовольствием. Ну же, решайтесь!

– Я тебе так необходима? – с сомнением произнесла Лиза.

– Разумеется. Я же не могу вести автомобиль. Кроме того, четыре руки всегда действуют проворнее двух.

– Ну, хорошо. Я подумаю, – пообещала Елизавета. – Труднее всего для меня будет найти предлог, чтобы уйти из дома. Ведь наша операция планируется ночью? Нужно все рассчитать, подготовить, прикинуть…

– Именно так, – заявил Серебров. – Значит, завтрашняя ночь подходит идеально.

– Почему так быстро? – удивилась Дубровская. – Я еще ничего не обдумала. Нельзя же так просто, за здорово живешь, лезть на чужую территорию и…

– Потому что через два дня возвращается из отпуска ваша матушка. Телеграмма лежит на столике в прихожей, – просто ответил Дмитрий. – Дальше тянуть некуда.

Мерцалов подкидывал в камин березовые чурки и следил за тем, как огонь, словно проголодавшийся хищник, пару раз лизнув добычу со всех сторон, жадно набрасывается на нее, урча от удовольствия. Отблески пламени, как дьявольские точки, плясали в глазах, превращая его в чужого, незнакомого человека, чья душа так же темна и загадочна, как мартовская ночь за окном Сосновой виллы. Дубровская стояла рядом.

– В доме душно, – решилась она прервать молчание. – Стоит ли топить камин?

Андрей поднял глаза, устремив на нее недоуменный взгляд.

– А кто сказал, что камин зажигают тогда, когда мерзнут? Может, я хочу согреть душу? – задал он странные вопросы.

Елизавета ничего не ответила, понимая, что все, что она сейчас сморозит про духоту или экономию дров, окажется глупостью. Мерцалов имел в виду совсем иное. Ей было непонятно философское настроение супруга, и она чертовски устала для того, чтобы в чем-то разбираться. Долгий день и пережитые волнения вычерпали ее собственную душу до дна, и Лизе хотелось только одного – добраться до постели, вдохнуть знакомый лавандовый запах наволочки и унестись на крыльях Морфея туда, где никто ее уже не будет доставать вопросами и загадками.

– Посиди со мной, – попросил муж.