Адвокат Казановы

– На Сереброву однажды едва не уронили кирпич. Да-да, один из рабочих зазевался и уронил кирпич с высоты. Все бы обошлось, если бы внизу не стояли Инга Петровна с прорабом. Понятно, что предмет, пущенный с высоты, приобретает ускорение и легко может проломить череп. Откровенно говоря, опасность грозила и прорабу. Но тот отскочил в сторону и матюгнулся в сердцах. Видели бы вы, что стало с Серебровой! Она поднялась наверх, злая, как сто чертей, и при всех надавала незадачливому рабочему пощечин. А уж такого отборного мата не слышал никто из мужиков, всю жизнь работающих на стройке. Вот вам и женственность с терпимостью пополам! Кстати, мужичка потом уволили.

– Ну и поделом ему, – пожала плечами Лиза. – Он же едва не размозжил Серебровой голову. А она должна была, по-вашему, легонько его пожурить, используя салонные выражения?

– Возможно, я привел не самый удачный пример, – почесал голову архитектор. – Но все же Инга была бестия, а не женщина. Деньги всегда для нее являлись главной ценностью. Не сомневаюсь, для того чтобы получить большую прибыль, она была готова пойти на крайние меры – на предательство, поджог и даже убийство.

– Ну, здесь, я думаю, вы немного преувеличили, – усмехнулась Лиза. – Напомню, обвинение-то в убийстве предъявлено не Инге Серебровой, а ее мужу Дмитрию.

На лице архитектора появилась презрительная гримаса.

– Видел я его один раз на стройке. Он стал всеобщим посмешищем. Уж для чего его Инга притащила тогда с собой, не знаю. Но момент его появления на объекте достоин кисти художника. Представляете, кругом пыль, грязь, шум, и среди всего строительного хаоса он – воплощение стиля и элегантности… приталенный жакет и белые ботинки. Шел аккуратно, вернее, прыгал с места на место, боясь испачкать обувь. До сих пор перед глазами та картинка – красавец в белых ботинках на стройке – стоит. Не представляю, как такой чистоплюй решился на убийство? Просто не верю!

– Вы первый человек, кто усомнился в его виновности, – заметила Лиза. – Последние пару недель мне ежедневно приходится выслушивать свидетелей, которые утверждают, что я защищаю монстра.

– Ну, Инга всегда умудрялась объединять вокруг себя разного рода прихвостней, – отметил архитектор. Затем, чуть подумав, вдруг добавил: – А не была ли история с убийством каверзой самой Серебровой?

– Что вы имеете в виду? По-моему, сжечь себя в машине, предварительно проломив себе кочергой череп, даже самой изворотливой бестии было бы не по силам, – проговорила Лиза.

– Не знаю, не знаю… Но иногда мне казалось, что эта женщина бессмертна. Она не боялась ничего на свете, везде шла напролом. А уж сильная была, как львица. Как уж этот мальчик-картинка с ней справился, не представляю.

– Обвинение утверждает, что Дмитрий использовал снотворное для того, чтобы сломить сопротивление жертвы, – повторила Дубровская абзац из обвинительного заключения.

– Ну, разве только так… – озадаченно протянул знакомый. – Странно, что мысль об убийстве пришла в голову именно ему.

Елизавета подумала: не пригласить ли архитектора в суд и не допросить ли его в качестве свидетеля защиты? Слишком уж натурально он выражает свои сомнения по поводу виновности ее клиента. Но что он сможет сообщить суду? Рассказать истории про падающий кирпич и белые ботинки? Занимательно, но к делу не относится. Как, впрочем, и его заявление по поводу предполагаемого бессмертия Серебровой. Их засмеют, а толку все равно не будет…

– Пора собираться домой, – донесся до нее будничный голос мужа. – Поспеши, дорогая. На улице начинается метель.

Дубровская уходила из гостей со смешанным чувством, но визитка архитектора все же лежала в ее кармане. Так, на всякий случай…

Глава 16

Константин, управляющий Серебровой, был, как всегда, застегнут на все пуговицы, а в ответах безукоризненно точен и немногословен.

– Я не назову отношения супругов Серебровых простыми, – отвечал он на вопрос прокурора. – Конечно, до рукоприкладства дело не доходило, но они были совершенно разные и далекие друг от друга люди.

– Собирались ли они расстаться?

– Насколько мне известно, развод для Инги Петровны был делом решенным. К ней на дом приходил адвокат, с которым она обговаривала юридические детали.

– Как относился к ее идее Дмитрий Серебров?

Константин позволил себе слабое подобие улыбки.

– Ну, Дмитрий Серебров никогда ничего не решал, от его голоса мало что зависело. Хозяйка говорила мне, что он боится развода.

– Вам известно, собиралась ли Инга Петровна обеспечить супруга жильем или каким-либо иным имуществом после развода?

– Хозяйка говорила, что не даст ему и ломаного гроша, поскольку его содержание и так обошлось ей слишком дорого.

Прокурор сверилась со своими записями.

– А теперь я попрошу вас вспомнить все, что касалось последнего дня жизни Серебровой. В какое время вы покинули дом?

– Обычно я заканчиваю работу около восьми часов вечера, но в тот день я ушел рано. В пять.

– Вас отпустила Инга Петровна?