Адвокат Казановы

– Тогда вы сделали странный выбор, – мягко заметил мужчина. – Этот купальник годится для занятий гимнастикой, но совершенно не подходит для того, чтобы совершать заплывы в бассейне.

Должно быть, он не зашел в магазин как клиент, а работает тут, поскольку на его ботинках отражался свет многочисленных ламп, а на улице, между прочим, слякотно. Предположение Лизы подтвердилось немедленно – ее собеседник, бросив взгляд на болтающих продавщиц, мигом навел порядок в торговом зале, скомандовав:

– Все по местам! Маргарита, обслужите покупательницу!

Потом он опять повернулся к Лизе.

– Вам подберут то, что нужно, – пообещал он. – Делайте ставку на яркие цвета, и вы будете ослепительны!

Дубровская зарделась. Мужчина галантно склонил перед ней голову и удалился. Вместо него к ней подошла кислая, как уксус, Маргарита, та самая продавщица с ярким макияжем.

– Выбрали что-нибудь? – спросила она тоном человека, которого отвлекли от важных дел.

– Мне нужен купальник для плавания, – сказала Лиза, все еще держа в руках бирюзовое чудо. – Какой милый человек, ваш директор! Он сказал, что этот мне не подойдет.

Девица, по-видимому, не считала свое начальство милым.

– А вы сами не видите? – возмутилась она, забирая вещицу. – Здесь же длинные рукава. Вы что, в воде мерзнете?

– Нет, но я думала…

– Купальники для бассейнов выпускаются на бретелях! – заявила злющая Маргарита, тыкая пальцем в рекламные плакаты.

Дубровская повернула голову и убедилась в правоте своей нелюбезной помощницы. Спортсменка в купальнике на бретелях готовилась к прыжку. На налитых плечах искрились капельки воды, а прямо над ней нависала металлическая конструкция. Елизавета готова была голову отдать на отсечение, что недавно ей доводилось видеть нечто подобное… Она подошла поближе.

– Эй, девушка! – окрикнула ее Маргарита. – Я не поняла, купальник выбирать будем?

Но Дубровской уже было не до нее. В голове ее мелькали сотни ярких кадров, но она отбрасывала их, как ненужные фотографии. Не то, не то, опять не то! Наконец, словно повинуясь магическому знаку, лента воспоминаний перестала раскручиваться, остановившись на одном кадре из недавнего прошлого.

Она и Вощинский просматривают семейный альбом. Фотография Инги с медалью. Злосчастный купальник с открытыми плечами. Голос рядом: «Инга занималась гимнастикой».

Палец Лизы сам собой ткнулся в странную конструкцию на снимке.

«Так это же вышка для прыжков в воду, – осенило ее. – Точно такая же штуковина была за плечами Серебровой на снимке в альбоме!»

Дубровская резко развернулась к продавщице:

– Вы уверены, что в подобном купальнике нельзя ходить по бревну и кувыркаться на брусьях?

– Абсолютно! – ответила та, еле сдерживая свое возмущение. Похоже, некоторые специально ходят в магазины в праздничные дни для того, чтобы испытывать чужое терпение.

– Какая невероятная глупость! Нужно хотя бы иногда включать мозги, – изрекла Дубровская и повернулась к Маргарите спиной.

У девушки отвисла челюсть…

Разумеется, бедная продавщица не знала, что последняя реплика странной покупательницы была обращена вовсе не к ней. Таким своеобразным способом Лиза выразила свое отношение к собственной недогадливости. Конечно, если бы она внимательнее взглянула тогда на снимок в альбоме, то, вне всяких сомнений, поняла бы, что награждение победительницы соревнований происходит в бассейне, а не на гимнастическом помосте. Нижняя часть вышки для прыжков, специальный купальник на девочке прямо указывали на то, что Сереброва занималась плаванием.

Ну, с Павла-то Алексеевича взятки гладки, он мог все перепутать. Однако что дает ей такая незначительная деталь биографии Инги? Ничего абсолютно. Подумаешь, Инга умела хорошо плавать!

В следующую секунду Елизавета угодила ногой в жидкую грязь. Кажется, теперь ее замшевым туфлям придет конец.

– Что же ты, голубушка! – всплеснула руками старушка, торговавшая домашними соленьями у супермаркета. – Под ноги надо смотреть, чай, не по Парижу ходишь!

Но Дубровская стояла в луже, не предпринимая попыток оттуда выбраться. На ее лице блуждала странная улыбка.

Как, спрашивается, Сереброва могла утонуть в тот день на озере Камышовом, если ее умению держаться на плаву могли бы позавидовать даже рыбы?

Елизавета потерла виски. Слишком много странностей стало появляться в этом деле, вызывая в ее бедной голове ералаш. Конечно, Дмитрий – преступник, сомнений нет. Но бесспорно и другое: обвинение ошиблось. Жизнь супругов Серебровых – вовсе не открытая книга, где роли прописаны, как в бесхитростном романе: злодей и его жертва. Некоторые странички семейной истории до сих пор пугают ее своей девственной белизной. Что там должно быть написано? К сожалению, Инга Сереброва ничего уже не расскажет, а следы Дмитрия затерялись в лабиринтах шумного мегаполиса…