Адвокат мёртвых

Обходя автоматически дырки в пылу, он двигался к зеркалу в самом конце коридора. Во весь человеческий рост — оно было единственным реальным в этом месте, но совершенно определённо отражало не то, что должно — потому что там стояла девочка.

Маленькая, босоногая, с улыбкой во все лицо. Один хвост был заплетен, а второй — расплелся, и розовый бантик висел на кончике локонов, угрожая вот-вот сорваться. Платье было уже серым. От грязи. А улыбка была всё та же.

В правой руке малышка сжимала мягкого зайца.

В левой руке, видимый лишь едва-едва, был гигантский тесак.

Ей не по росту.

— Ты пришёл, а я уже думала, этого никогда не случится! — качнулась малышка навстречу, а потом засмеялась и со всей силы ударила тесаком в зеркало.

Радужные осколки брызнули во все стороны, один из них прочертил кровавую дорожку на щеке Кирилла. Мир реальный и мир мёртвых слились волей одного ребёнка воедино.

— Мне надоело ждать, мне надоело искать. Теперь ты будешь меня искать, и сроку у тебя всего ничего, потому что проклятье подходит к концу, да и я уже устала! А теперь взять! Взять! Взять!!! — поднялся звонкий детский голосок до пронзительного ультразвука, от которого у Кирилла заныли разом все зубы. — Взять его!!!

Если бы он был готов, он бы успел.

Если бы он только понимал, с чем может столкнуться, он бы тоже успел отреагировать. Но понимания не было, и безмолвно дёрнувшись, Кирилл упал как подкошенный. А в мире реальном проявлялось огромное серое месиво рук, ног, голов, ещё каких-то фрагментов тел, и всё это, вся эта структура — пыталась добраться до упавшего мужчины. Поглотить его, сразу и навсегда…

Глава 25. Океан

Что отличает воина от человека обычного, который никак не проявит себя ни в каких боевых столкновений? К слову, к счастью, но всё-таки в чем, где именно лежит самая большая разница между ними?

В физической силе? Но зачастую самый слабый человек способен на подвиги, которые никогда не совершить тем, кто больше отжимается, подтягивается, пробегает больше кругов и выжимает больший вес.

Может быть, в воле? Но и это не всегда верно. Люди со слабой волей в какой-то момент времени просто делают нечто, после чего мир вокруг меняется. Они остаются теми же, кем и были, но в их душе горит огонь воинской славы.

Месть? Она подталкивает людей калечить друг друга, но из слабака воина никогда не сделает.

Ум? Зачастую этого недостаточно.

Умение оценивать ситуацию и быстро принимать те или иные решения?

Тоже недостаточно…

Вся душа разом? Но тогда получается, что это предопределено. Но почему тогда иногда те, кто всю жизнь считал себя слабаком, просыпаются в один момент воинами?

Какой-то более тонкий механизм.

Что-то вроде способности забрать чужую жизнь, понимая, что ты не имеешь на это права, не ты её давал, не тебе её забирать. Но…

Серебряный росчерк шпаги мелькнул в воздухе, освобождая пространство для вдоха. Завывающая призрачная масса кинулась в разные стороны, спасаясь от удара.

Дышать было тяжело.

Миазмы, исходящие от огромной расплывчатой кляксы, забивали нос и горло. От кашля всё скручивало внутри, хотелось буквально выкашлять лёгкие. Живот скрутило.

Девочка стояла всё там же, где была. Окруженная призраками со всех сторон, но в то же время отделенная от них невидимой линией.

— Ненавижу тебя, — шевельнулись её губы. — Сдохни! Пожалуйста… — голос упал, лицо исказилось, и малышка шагнула обратно, в зеркало.

Шпага в руках Кирилла казалась неподъёмной, когда он отмахнулся от ближайшего призрака. В памяти было что-то ещё. Что-то другое. Чья-то рука, ладошка, лежащая на его руке, а он сам сжимает палку. И занозы потом будут, и синяки, а пока самое важное в мире эта ладошка.

— Да ничего у тебя так не получится, дурак!

— Не называй меня так!

— Другого обращения не заслуживаешь!

— Сама ты… — мальчик перехватывает палку удобнее, проглатывает оскорбление. — Что я должен сделать?

— Вот это… Ещё раз показываю!

Шпага взмыла вверх, резко опустилась направо, проводя светящуюся линию.

«Без слов экзорцизм изгнания и запечатывания будет неполным», — словно шепнул кто, — «но это удержит их на расстоянии».

Новое резкое движение, справа налево, и слева вниз по диагонали, завершая форму. А потом Кирилл понял, что больше даже не может стоять. Сила… Какая у него сила?

Амулет на шее, крест на бархотке рухнул на пол.

— Каин… — прошептал Кирилл, заваливаясь.

Звякнули бубенчики. Огромное крыло придержало, не давая упасть окончательно. И Адвокат мёртвых оказался с мужчиной лицом к лицу. В бездонной бездне не было ни следа чего-то человеческого. Голос был пуст, механический, ничем не окрашенный.

— Стоять сможешь?

Дань вежливости?

Чем был вопрос Каина?!

Кирилл отрицательно покачал головой. Ноги не держали. Шпага лежала под ногами, и её серебристый свет оставлял на стенах этого коридора причудливые блики. Блики скользили по огромной призрачной массе. Сколько на неё пошло призраков? Сто? Двести? Триста?!