Адвокат по сердечным делам

И вот день Х настал. Краснея и смущаясь, мать позвала ее в кухню, где, налив девушке чай, завела длинный разговор о том, что ей необходимо устроить свою жизнь. Машенька не понимала, о чьей жизни идет речь, пока из-за двери не появился пунцовый дядя Жора.

– Ты выходишь замуж? – спросила она, глядя на мать.

Но та ей ответила, что дело вовсе не в ней.

– Это ты, – сказала она, замявшись. – Не то что ты выходишь замуж, но твоя жизнь должна измениться…

Дядя Жора при этом как-то странно потел и не сводил с нее пристального взгляда.

– Георгия ты знаешь давно, – продолжала мать. – Он всегда относился к тебе по-особенному, как отец. Он любит тебя и готов тебя баловать, чем только ты пожелаешь…

Жора согласно закивал головой и поднял над головой пакет:

– Тут я принес тебе кое-что из одежды. Джинсы, кофточку… Продавец сказала, что молодежь такое любит.

Машенька непонимающе смотрела то на мать, то на соседа.

– Мне предлагают выйти замуж? – наконец спросила она.

Мать только всплеснула руками:

– Ну, ты же знаешь, что Георгий женат! Его жена сейчас как раз уехала по путевке в санаторий.

– Тогда я не понимаю… – пролепетала девушка.

Мать и Жора переглянулись между собой.

– Что тут не понимать! – возмутилась родительница. – Георгий Иванович приглашает тебя за город. На несколько дней. Поезжай, я как-нибудь без тебя управлюсь. Да будь с ним сговорчива! Сама знаешь, он человек хороший. Такого грех обижать.

Машенька не верила своим ушам. Значит, именно так мать решила ее «пристроить» в этой жизни?! Сунуть соседу под бок, пока его жена в отъезде!

– Я должна буду с ним спать? – прямо спросила она.

Мать только вздохнула, а дядя Жора задышал как паровоз. Казалось, его сейчас хватит удар.

– Тебе двадцать два года, дылда, – сказала мать с досадой. – Неужели не знаешь, чем взрослые люди занимаются? Чай, от тебя не убудет!

– Ну зачем вы так грубо, Валентина Васильевна? – запричитал сосед. – Я же просил вас поговорить с девочкой нежно, деликатно… Уж мы бы с ней разобрались, чем заняться, оказавшись вдвоем в одном домике.

– Я никуда с вами не поеду, – сказала Машенька мертвым голосом.

– Повтори-ка! – нахмурила брови мать.

– Я никуда с ним не поеду!

Мать повернулась к соседу:

– Ступайте к себе, Георгий Иванович. Время еще есть. До электрички все равно еще два часа. Я поговорю с девочкой. Как вы просили, деликатно.

Сосед согласно кивнул головой.

– Я тогда пойду, а пакетик оставлю здесь, – он подмигнул Машеньке. – Когда одумаетесь, примерьте обновки. Я хочу, чтобы вы были великолепны!

Он ушел. Когда за ним закрылась дверь, мать что было силы залепила пощечину дочери.

– Дрянь! Привыкла только о себе думать!

Машенька пыталась вразумить рассерженную родительницу, говоря, что Георгия Ивановича она не любит, что он ей в отцы годится, но мать была настроена решительно.

– Какой тебе еще любви надобно? Вон, мужик и телевизор принес, и покрывало на кровать. Одежду тебе купил. С зарплаты обещал пылесос приобрести! Деньжат мне подкидывал! Да ты с ним как у Христа за пазухой будешь! Содержание он тебе назначит. А скоро он начальником цеха станет!

– Все равно не буду я с ним… Не хочу! Не мил он мне!

Поняв, откуда брались у них в холодильнике в последнее время окорок и ветчина, Машенька почувствовала тошноту. Еще хуже ей становилось, как только представляла она себе руки соседа, ползающие по ее телу.

– Значит, и не дочь ты мне вовсе! – кричала мать. – Ступай к себе. Если за час не одумаешься, выставлю на улицу!

Она толкнула дочь в маленькую комнату. Следом за ней полетел пакет с вещами. Машенька осталась наедине со своими горькими мыслями. Через час она должна была направиться с дядей Жорой на вокзал или же… Разве у нее был выбор? Вздохнув, девушка забрала из комода свои документы, вынула из тайника небольшую сумму денег, которую она откладывала на покупку новых сапог. Затем, действуя медленно, как во сне, она сняла свою убогую одежонку и надела обновки из пакета. Все оказалось впору, точно сосед заранее снял с нее мерки. Из зеркала на нее смотрела незнакомка с большими испуганными глазами.

Когда она появилась на пороге комнаты, мать удовлетворенно кивнула головой.

– Одумалась, значит? – И, словно прося у дочери прощения, она тихо произнесла: – Это же все только для твоей пользы, дочка. Потом ты меня поймешь.

Она перекрестила Машеньку и подала ей старый пуховик с капюшоном, который никак не вязался с ее новой одеждой.

– Не горюй, – приободрила она ее слабой улыбкой. – Если понравишься Георгию Ивановичу, он тебе новый купит. А если повезет, то и вообще шубу справит. Станешь ты у меня, как боярыня, модная да красивая! А там, глядишь, кто-то молодой на тебя и клюнет. Не всю же жизнь ты с этим трухлявым пнем будешь спать!

Прогноз звучал многообещающе, и Машенька обняла мать. Так они и расстались на пороге. Было решено, в целях конспирации, встретиться с дядей Жорой на вокзале. Ведь их могли засечь бдительные соседи. В случае разоблачения не поздоровилось бы и матери.