Адвокат по сердечным делам

Зато на работе дела у Евгении шли далеко не так хорошо, как ей хотелось. Юбилейный выпуск журнала уже передали в печать, а перед этим Сбродов внес туда некоторые изменения, не согласованные с главным редактором. Евгения была в ярости.

– Я же тебе говорила, что оставляю за собой право принятия всех решений! – говорила она, вызвав его к себе на ковер. – Почему ты не сообщил мне, что убрал материал о проблемах усыновления и вставил вместо этого статью о съезде кинематографистов?

– Я посчитал, что в юбилейном номере уместнее будет информация о чьем-либо празднике, чем о проблемах, – проблеял Сбродов. – К тому же вас не было целых два дня, и мне ничего не оставалось, как принять решение самостоятельно.

– Но есть же телефон, есть электронная почта, наконец, – не унималась Швец. – Я же не уехала на острова Тихого океана, оставив вас без своих координат! Я была в городе и занималась своими делами… я хотела сказать, своим лечением. Неужели так трудно было связаться со мной?

– Я был так обеспокоен состоянием вашего здоровья, что решил пойти на риск, – признался с несчастным видом ответственный секретарь.

Сегодня его начальница выглядела намного лучше, и Сбродов понял, что, по всей видимости, ошибся с диагнозом. Рак Евгении определенно не грозил. Она была энергична и напориста, как всегда, из чего он заключил, что лечение принесло ей пользу. Жаль, что то же самое нельзя было сказать про него. Он расставался со своей мечтой занять место главного редактора…

– Теперь я буду здесь находиться почти столько же времени, сколько и прежде, – сказала она, подтверждая его самые худшие опасения. – Вызови-ка ко мне членов редколлегии. Я хочу пообщаться с каждым в отдельности. Сдается мне, что вы все почувствовали вольницу.

У нее и правда была решимость навести в своем журнале порядок. Впервые за несколько недель она чувствовала себя спокойно и считала, что контролирует ситуацию. Машеньку выписали из больницы, и она находилась под крышей ее собственного дома. Евгения вручила ей все свои номера телефонов и просила звонить в случае, если девушке понадобится помощь. Но телефоны молчали, из чего Швец сделала вывод, что дома все идет как надо.

Она радовалась возможности вернуться на работу. Пожалуй, ей придется несколько дней поработать допоздна, чтобы наверстать упущенное, но на этот счет она была совершенно спокойна. Александр не даст Машеньке скучать, да и Василиса будет теперь под двойным присмотром. Короче говоря, она считала, что дома ее ждет семья, которая – по воле случая – стала на одного человека больше.

В тот день Евгения поработала на славу. Вызвав каждого из членов редколлегии, она проверила, как идет подготовка к выпуску очередного номера, дала им ценные указания и устроила основательную разборку Красюк, которая со своей неуемной энергией попыталась отхватить для светской хроники еще одну страницу. Ее немного огорчало то, что, завертевшись в водовороте собственных дел, она так и не включила в юбилейный номер свежую фотографию своей семьи. Теперь колонку редактора украшал старый снимок, где на руках у Александра сидела годовалая дочка. Казалось, время ушло вперед, но только не для их семьи. Они ничуть не постарели, а остались такими же, как два с половиной года назад.

Евгения знала правду. Их семья изменилась, но эти перемены вряд ли были для нее к лучшему. Оставалось верить в то, что появление в их доме солнечной девочки Маши вернет им утраченную гармонию, успокоит страсти и заставит часы в их доме зашагать в ногу со временем…

Когда она вернулась домой, было уже около восьми часов, и Евгения беспокоилась, что скажет по этому поводу супруг. Но оказалось, что она волновалась зря. Сидя в гостиной на ковре перед телевизором, Александр, Машенька и Василиса играли в «Монополию» и, кажется, не сразу заметили, как она вошла. Они ползали на коленях, смеялись. В общем, в доме царила особая атмосфера, которая бывает разве что накануне Нового года.

Василиса визжала и висла на Машеньке с бесцеремонностью маленького ребенка. Но та не противилась. Казалось, что такое обращение не вызывает у нее усталости или раздражения. Евгения улыбнулась, вспомнив, скольких детей пришлось воспитывать бедной девочке. Александр вел себя тоже как мальчишка. Он даже позволил себе появиться в присутствии гостьи не в рубашке и галстуке, что было для него вполне естественно, а в удобных спортивных брюках и футболке без рукавов, которая выгодно обрисовывала его развитые бицепсы.

– Ну, как провели время? – спросила их Евгения. – Я вижу, что вы без меня не скучали.

– Что ты, дорогая! – отозвался Александр и даже подошел поцеловать жену в щеку, что за ним не замечалось уже давно. – Эти девчонки оставили меня в дураках. Не хочешь помочь мне отыграться?

– Давай, мама! – предложила ей Василиса, подбегая и утыкаясь ей носом в колени. Но Евгения только отрицательно покачала головой:

– Ты же знаешь, милая, мама не играет в детские игры.

– Вы устали, Евгения Федоровна, – поднялась с колен Машенька. Она выглядела виноватой. – Хотите, я разогрею вам ужин или уложу Василису спать?