Адвокат по сердечным делам

Женька взглянула на эксперта затравленно. Они могли считать ее полной идиоткой, но и на этот вопрос у нее не было определенного ответа.

– Я ехала не слишком быстро, – произнесла она наконец. – Было слишком скользко, да и видимость была отвратительной. Километров сорок!

Эксперт кивнул головой. Он знал, что многие водители, оказавшиеся на месте Евгении, были склонны занижать скорость движения. Это-то их и губило, так как впоследствии выяснялось, что при данной скорости водитель вполне мог бы избежать наезда, тогда как при большей (но, разумеется, разрешенной на данном участке скорости) такой возможности у него не было.

К сожалению, рассказать об этих премудростях молодой женщине эксперт не мог, равно как и посоветовать ей избрать верную линию защиты.

– Ну, и как же получилось, что под колесами вашей машины оказался не заяц, а молодая девушка? – задал очередной вопрос следователь.

Дубровская не выдержала.

– Я возражаю против такой постановки вопроса, – заявила она, и камера повернулась в ее сторону. – Моя клиентка еще не сказала, как произошел наезд, и тем более кто стал жертвой! Вы же ведете допрос так, словно вам заранее все известно!

У следователя дернулась щека.

– Обвиняемая, расскажите, как произошел наезд, – признал он неохотно правоту адвоката.

Евгения набрала в грудь побольше морозного воздуха. Честное слово, у того, кто придумал процедуру расследования, были задатки садиста! Ее снова и снова заставляли возвращаться к прошлому, сначала занося ее ответы в протокол, а теперь фиксируя все на видеокамеру. Неизвестно еще, пожелают ли они проводить очную ставку, но в суде, в присутствии публики, ее допросят обязательно. И она должна будет ответить на вопросы прокурора, адвоката, судьи, потерпевшей… Хотя нет, Машенька ее обязательно пощадит…

И Евгения, слово за слово, постаралась передать то, что она тогда видела. По лицам мужчин она поняла, что ее рассказ их мало удовлетворяет и ничуть не трогает. Может, ей мешало волнение и знакомая ей нервозная косность языка, когда она вопреки своему журналистскому образованию не могла подобрать нужных слов? Им требовались голые факты, уже очищенные от эмоций. А она могла говорить только о первобытном ужасе, который ее охватил в тот момент, когда из сумрака вдруг возникла человеческая фигура. Она вспоминала тот парализующий волю страх, который не позволил ей подойти к телу. А они смотрели на нее недоверчиво, особенно тогда, когда она описывала нечто, лежавшее на обочине, в пуховике с капюшоном.

– Покажите, на каком расстоянии от вас лежало тело, – попросил эксперт. – А где была ваша машина? Вы в этом уверены?

Евгения только пожимала плечами. Она ни в чем не была уверена! В том числе и в том, что вся эта история произошла наяву, а не приснилась ей в жутком сне, который длится уже целую вечность. Злой следователь, эксперт с бородой и даже ее милейшая адвокатесса казались ей персонажами ночного кошмара. Ей хотелось зажмурить глаза и силой мысли перенестись в другое, счастливое время ее жизни, где не будет допросов и протоколов, потерпевших и понятых. Но голос следователя впивался ей в мозг и был слишком реальным, так же как и затянутое белесой дымкой место ночной трагедии. Вряд ли ее воображение могло бы сыграть с ней подобную шутку даже во сне.

Неуверенность Евгении раздражала следователя. Он сжимал губы так, что они становились похожими на тонкую бледную полоску. Если бы ему не подмигивал зеленый глаз видеокамеры, он крепко отчитал бы обвиняемую. За то, что по ее милости они мерзли на февральском пронизывающем ветру без малейшей надежды попасть домой в ближайшие два часа. За то, что из-за ее игр в эти «помню – не помню» ему никак не закончить расследование в два месяца. За то, что зарплата следователя слишком мала. За то, что жена требует купить ей новые сапоги. За то, что цена на бензин опять выросла…

В конце концов, чтобы хоть как-то подстегнуть память обвиняемой, он решился на эксперимент и вытащил из машины ватную куклу, имитацию человеческого тела. На ней была старая куртка.

– Держите, – произнес он, протягивая куклу Евгении. – Да держите вы, в конце концов! Это всего лишь манекен. Положите ее туда, где лежала потерпевшая.

Но Женька, побелев лицом, отшатнулась. Она вспомнила вдруг, что видела такие манекены в документальных фильмах о расследовании громких преступлений, совершенных серийными убийцами. Маньяки вовсю душили их петлей, показывали, как они наносили жертве удары ножом, а следователи снимали их признательные показания на пленку. Для истории. Евгении даже в самом страшном кошмаре не могло бы привидеться, что с ней может произойти нечто подобное. Неужели убийство ножом и дорожное происшествие – это явления из одного ряда? Но она никого не убила! Машенька, слава богу, жива и относительно здорова. Так зачем же ей этот ужасный реквизит?

– Я не возьму это… – сказала она категорично.

– Я тоже заявляю возражение, – вмешалась адвокат, обращаясь к следователю. – Вы решили провести следственный эксперимент? Если нет, то к чему эта странная затея с манекеном?