Адвокат вольного города 8 (СИ)

— А поляки напали на меня, вот парни за меня вступились. Всё в рамках и Хабеас корпус акта, мы им даже обвинение предъявим.

— Я требую, чтобы их передали в руки полиции, — сверкнул глазами Кнышский.

— Нет.

— Как «нет»?!

— Что Вам показалось непонятным в слове «нет»? — усмехнулся я. Мы все понимали, что как только я их отдам полиции, те сразу всех выпустят, не станут они перечить Владетелю. — Арестовали их представители минюста, содержать под стражей будут также они. Оружие изъято и помещено в материалы уголовного дела, как вещдок. Что-то ещё?

— Это мои люди, только мои и никто не…

— Молчать всем! — грозно повысила голос Гадюкина. — Вы не можете их удерживать, Аркадий Ефимович. И вообще, я была о Вас лучшего мнения. А Вы пару дней как Владетель, а уже устроили тут балаган.

— И что Вы от меня хотите, Ядвига свет Павловна? Я должен был дать себя пристрелить? Арест произведён в законном порядке.

— Ой, не тычьте в меня своим этим… законом.

— Тогда по-простому. Реально Кнышский охерел в край, сговорился с Хомяковыми, решил меня во время дипломатических переговоров схватить, избить, возможно пытать, потом потащить к местному нотариусу и совершить отторжение домена и статуса, причём как мне кажется, в процессе кинул бы и Хомяковых.

— Это не доказуемо, — немного сбледнувший с лица поляк скрестил руки на груди.

— Тогда вариант два, они действовали по собственной инициативе и являются преступниками. Так лучше? Я с ними разберусь.

— Нет, я бы хотел сам. Меня перестанут уважать свои же, если дам их… наказать третьему лицу.

— Выпускайте поляков, при свидетеле передадим их Кнышскому, он их сам накажет, ведь накажет же? И все довольны.

— В каком это месте я окажусь доволен, граждане Владетели?

— Он даёт слово, что накажет.

— Слово поляка! — гордо выпятил грудь и задрал нос Кнышский.

— Не дорого стоит Ваше слово. Я не доволен. Я получил трофеи и пленников, просто так их отдать не выгодно.

— Филинов, Вы же не еврей что-то получать от каждой ситуации.

— Я сегодня с утра очень даже еврей. Шалом-шабат! Хара капара. И потом, мне не нравится, что Кнышский начал против меня подпольную борьбу. Трудно переловить Хомяковых, когда их прикрывает этот хмырь.

— Сам ты хмырь!

— Мальчики, не деритесь.

— Так что будем делать с пленниками? — всё это время майор стоял в ожидании высокого решения.

— Если не отдашь, то мы атакуем базу, — поляк угрожающе задвигал челюстью взад-вперед.

— Валяй. Мы отстреляем часть твоих при обороне, потом я эвакуирую своих родовой магией на Изнанку, а базу взорву.

— Бомба? — аж подпрыгнула Гадюкина.

— Ну, может она и не такая уж мощная, что базу сразу в щепу, но те, кто будут в этот момент внутри, непременно пострадают. А с моей точки зрения, это будет являться нападением на базу специального подразделения минюста, я потом ещё и уголовное дело возбужу на участников.

— Мне не нужны взрывы в городе, не нужен бой. Вы пипирками в чистом поле меряйтесь и так, чтобы никто не видел. Детский сад — штаны на лямках.

Я небрежно пожал плечами.

— Если по-взрослому, то могу принять компенсацию за неисполнение гарантами переговоров своих обязательств.

— Не больше тысячи, — высокомерно задрал нос Кнышский.

— Вы дизеля на большую сумму сожгли, пока тащили сюда своих стойких оловянных солдатиков, — урезонили его Гадюкина.

— А я не закончил. Вы меня перебили, даром что дворяне. Так вот. Пусть будет тысяча… На каждого моего бойца, обеспечившего мою безопасность, итого семь тысяч.

— Это приемлемо, — за поляка ответила Гадюкина.

— И депозит.

— Что ещё за депозит?

Глава 20

Подковерные игры

— Что ещё за депозит?! — Гадюкина брала быка за рога, и давила нас как танк, чтобы вывести на мирное урегулирование ситуации.

— По двадцать пять тысяч за человека. Как поручительство. Мы едем в банк, Кнышский переводит мне на отдельный счёт, мы его ради такого случая откроем, триста тысяч, то есть по двадцать пять за поляка. Я ему передаю людей. А он обещает, что ни ухом, ни рылом больше не поддержит Хомяковых, ни он сам, ни его людишки. Иначе он теряет депозит. Клан Кротовского является арбитром в этой ситуации. Когда я вступлю во владение и разберусь со своими проблемами, переведу ему все эти деньги назад.

— Как залог? — задумалась Гадюкина.

— Согласно стародавним пояснениям Высшего…. Короче, залог денежных средств невозможен, так что деньги в залог, вопреки практике, нельзя оставлять, но суть Вы ухватили верно. Можно сказать, это похоже на залог. Кроме того, поскольку я, ко всем моим достоинствам, ещё и юрист, мы поедем втроём в банк и там же я всё оформлю, как письменную сделку.

— Поехали, — Гадюкина решительно топнула ножкой и выжидательно посмотрела на поляка.

— У меня нет в свободном доступе столько денег, — раздражённо надул губы он.

— А сколько есть? — давила на него Гадюкина.

— Сто тысяч могу найти, если поскрести по сусекам.

— Тогда четверо, а ещё восемь посидят у меня в гостях. Обещаю поить и кормить, но без развлечений.

— Филинов, соглашайтесь на сто, — устало вздохнула Гадюкина.