Адвокат вольного города.8

Один из единорогов вернулся и с некоторой ехидцей коротко доложил, что все пшеки на данный момент покинули улицу, как Польша время от времени исчезает с карты Европы. Таким несколько завуалированным намёком мне дали понять, что упакованные (а потому не могущие пожаловаться на тесноту) наёмники Кнышского в данный момент перевозятся на базу.

Народ в ресторане тем не менее не расходился, может быть потому, что напряжение в воздухе постепенно пропало.

— Что там у меня горит, Вы считаете? — я постарался удивлённо приподнять бровь.

— Ну как же, — возбуждённо подалась вперёд тётка. — Мы уже обжаловали Ваше завещание липовое в Челябинский суд, подали возражения местному нотариусу Суязовой, подали на обеспечительные меры, мы собрали крестьян земли, чтобы они проголосовали за нас по древнему обычаю, подали жалобу в Совет Владетелей!

Она победно загибала пальцы и смотрела на меня с торжествующим блеском глаз.

— Решили адвоката победить на его поле? Суды здесь я выиграю в любом количестве, суд в Челябинске не будет иметь силы, потому что мы иная юрисдикция.

— И всё это время Ваши несчастные родственники будут у нас в плену! — угрожающе прошипел Хомяков.

— Берите их и пакуйте, — кивнул я майору.

— А пока пакуем, скажете веское словечко? — улыбнулся мне командир отряда.

— Веское словечко у меня есть, да. Хомяковы, это же вы хомяки, вы семейные, а филины — племя одинокое, филин про родственников забывает. Так что особой дрожи в коленях я не испытываю, тем более, что я же как сирота, единственный представитель своего рода и клана. А… Вы не слышали? Меня же Совет Владетелей и Предок выделили в отдельную семью. Так что… Да, всё на этом. Уведите. Давно мечтал сказать эту фразу.

И когда мои единороги их увели, все взоры оказались обращены на меня.

— Что будем делать с блюдами? — официант подошёл и задал практический вопрос.

— Заберите, только смотрите, эти злыдни могли и отравить. Где там моя запечатанная бутылка минералки? Что-то от всех этих дел горло пересохло.

* * *

В полдень, распределив пленников по национальному признаку, в частности китайцам придав граждан Хомяковых, а поляков забрав на новую базу, мы с командиром отряда решили выпить чая.

— А хорошая база у нас. С первой боевой операцией! — единороги забрались на базу примерно, как в замок, заперли ворота и выставили следить за обстановкой Джо и пограничника.

— Мы скоро будем нарезать друг другу позывные, — задумчиво поделился веяниями подразделения майор.

— У меня тоже будет? — поинтересовался я.

— Неее…

— Да ладно, главное, чтобы не обидное.

— Ну пока что в разработке «Феникс».

— Потому что птица? По аналогии с филином?

— Потому что в Вас стреляли несколько раз, а Вы всё ещё живы.

— Почётно, но по мне так не цепляет, а позывной должен цеплять.

— Подумаем.

— А у Вас?

— Ветер.

— Магия воздуха?

— Не моё. Из-за того, что я когда-то сбежал из-под ареста по полю… Был у меня в жизни такой эпизод.

— Круто. Хотите нашивки с позывными, попросите у китайцев, они сделают.

— Номера нашьём, позывные только для внутреннего потребления.

— Мудро. Так что там с пленными?

— Всех обыскали, оглушённым с Изнанки помощь оказали, водички налили, руки сковали. Камеры тут нет, ну… пока нет. Посадили всех в душевой, она каменная и там прочная дверь.

— Не сбегут?

— Опера за ними смотрят. Налили на пол воды и намекнули что, если попробуют сбежать или бунт поднять, то подселят в камеру к ним на пол оголённый провод. Он, дескать, много места не займёт. Кстати, не шутили, один на электрика учился. Это теперь его позывной.

— Но с поляками надо что-то решать? Я, простите, не ожидал, что мы так рано обрастём пленниками, не придумал ничего.

— Шаг за шагом. Всё постепенно. И камерами обрастём. А пока посидят в полутьме, помещение глухое, тёмное, а свет по понятным причинам боятся включать.

В кабинет постучали.

— Господин майор, разрешите доложить! — это был Джо.

— Разрешаю.

Решительно начав, Джо заметно стушевался, как дальше формулировать свою мысль, не знал.

— Там, на улице, — негромко, но серьёзным голосом проговорил китаец и показал пальцем в направлении окна. Кабинет у командира был на втором этаже, так что окно позволяло посмотреть на происходящее снаружи. А посмотреть было на что.

На улице разворачивалось два грузовика, из которых шумно высаживались под каркающие польские команды наёмники Кнышского.

— Вот, курва, — адаптировано к ситуации ругнулся майор. — Отряд, подготовиться к обороне! Шёлковый, Ключа втяни обратно.

— Шёлковый? Ключа? — поинтересовался я.

— Китай — Великий шёлковый путь. И граница, пограничник, ну типа граница на замке, ключ в кармане.

Подразделение незамедлительно перешло в режим глухой обороны, двери защёлкали замками и лязгнули засовами, бойцы двойками «автомат-дробовик» перекрыли наиболее опасные направления, майор контролировал происходящее. Чувствовалось, вчера «Единороги» время зря не теряли. А я смотрел в окошко.

Поляков становилось больше, они выстраивались и что-то между собой обсуждали.