Адвокат вольного города

Макарьевская Изнанка называлась так потому что ворота на Изнанку принадлежали и их непосредственно «охранял» старый как мамонт, вредный, принципиальный, но сравнительно честный дед Макар, который брал по пять копеек за проход, не делал скидок для богатых, полицейских и чиновников, зато пускал (по такому же твёрдому тарифу) китайцев, казахов, афганцев, таджиков, степняков, вятичей, нагайцев, цыган и, наверное, пустил бы и чёрта с рогами — за пять копеек за каждый чертячий пятачок.

Нас, само собой, он тоже пустил. Ажиотажа вокруг его портала не было. Во-первых, эксперты говорили, что портал «истаивал», то есть через год-два он окончательно затухнет и закроется, придётся либо пробивать его заново, либо вообще забыть. Во-вторых, всё что можно было внутри купить, забрать, добыть, срубить, убить — уже там произошло. То есть, эта Изнанка было истоптана и потеряла ценность (в отличие от портала Пасюкова, сравнительно свежего и притягательного своей обильной охотой).

Дед Макар в диалоги о судьбе своего портала не вступал, давая один и тот же ёмкий ответ — «пять копеек и иди на хер», что могло означать как разрешение на проход, так и уклонение от дискуссии.

По закону, если на Изнанке было моё имущество, собственность — владелец портала обязан был меня пропустить, причем бесплатно. Дед Макар это правило игнорировал, а те, у кого была «недвижимость» по ту сторону портала считали, что проще заплатить пять копеек старому козлу, чем что-то доказывать про законы. Такова была местная традиция.

Мы прошли, следуя полученным от Павла описанием, мимо двух холмов, по натоптанной дороге, потом налево сквозь голую вырубку, где торчали только пни местных изнаночных деревьев, пока, наконец, не оказались на территории, помеченной выгоревшей от времени табличкой «Трехгорный прииск».

Табличка была заметно простреляна в нескольких местах из ружей какими-то неизвестными хулиганами.

Ну, горы в названии — это громко сказано, скорее заострённые холмы. Вырубленные деревья, пустоши и ни одного монстра на десятки километров (все перебиты браконьерами).

Основных зданий два, вернее было два, потому что складское — сгорело, пока шло банкротство, а второе, барачно-бытовое, было основательно разворовано и покосилось, как притопленная старая шхуна.

Пока старый китаец переругивался с Ченом, а Игорь с тоской в глазах смотрел на не только ветхий, но и «от рождения» криво-косо собранный забор не выше метра высотой, я пребывал в отличном настроении, потому что место добычи макров было именно в таком говённом состоянии, как и описал Павел.

Дав всем вволю насмотреться, пройтись по запущенной и разворованной выработке (добыча макров явно велась открытым способом), потрогать, пощупать, понюхать, велел двигать обратно и всей честной компании идти на приём к мистеру Танлу-Же и докладывать об увиденном, а меня высадить у офиса, потому что, как это часто бывает — дела.

Проводив китайскую делегацию, я встретил у офиса Зураба, который немедленно повёз меня к Стрижову-младшему.

Сын покойного служил в егерской службе, то есть в чём-то пошёл по стопам отца, однако своего родителя искренне не любил и согласился с нами встретиться с большой неохотой.

— Здравствуйте, Геннадий Сергеевич, я — адвокат Аркадий Филинов.

Стрижов-младший покосился на Зураба, нахмурился и с плохо скрываемым раздражением произнёс:

— Начальник мой попросил об этой встрече. Но я Вам так скажу, отца я не любил, тут нет секрета. В дела его не лез. Ну, умер и умер. И вся эта история Ваша с ним меня не касается, лезть я никуда не буду и помогать тоже. Отстаньте от меня и идите…

Зураб сурово нахмурился и Стрижов-младший сбился с проторённой мысли.

— Идите погуляйте, я хотел сказать. Всё. Я всё сказал!

— А я не всё, — пожал плечами я.

Доверенность от этого типчика была ключевым элементом всей моей схемы, так что я просто дал ему выпустить пар и весь негатив пропустил мимо ушей. — Я для Вас человек посторонний, как и мой друг. Ваши с отцом разборки — это Ваши дела. Не пришёл Вас мирить, ничего подобного, если злитесь, что он Вас в детстве променял на бутылку, значит, имеете причины. Сейчас речь идёт о другом. У Вас есть дети…

— Угрожать мне вздумали? — моментально вздёрнул подбородок Стрижов.

— Ничего подобного, наоборот. Вот смотрите. «Мертвые сраму не имут» — есть такое выражение. Отец Ваш уже умер. Первое, его надо похоронить, причём Вы заниматься этим явно не намерены, как я заметил, потому что его останки хранятся у нас и никем не востребованы. Второе, пользы от живого отца Вам не было. Зато, он может послужить Вам мёртвым.

— Каким образом⁈