Адвокатская тайна

Самый термин «дело» трактовался очень широко. «Термин „дело“, как выражение общее, охватывает собою всё разнообразие правовых отношений и интересов, охрану которых доверитель поручает присяжному поверенному вне всякой зависимости от того процессуального порядка, какой по условию и характеру данных отношений будет необходим».[67] Предметом тайны по закону являлись объяснения доверителей при совещаниях с ними о средствах защиты. Тайной для уголовного суда признавалась и переписка между защитником и подсудимым.[68] Далее в понятие тайны включались и документы, полученные адвокатом в качестве защитника. «Если защитник обязан не выдавать тайн своего клиента путем свидетельских показаний, то было бы нелогично и несправедливо не признавать за ним той же обязанности относительно выдачи документов».[69]

В уголовном законодательстве не устанавливалась ответственность за разглашение адвокатской тайны, хотя в теории высказывались взгляды, что нарушение адвокатской тайны является уголовно-наказуемым деянием. Е. В. Васьковский считал, что ввиду публично-правового характера обязанности хранения тайны, нарушение ее должно быть обложено уголовным наказанием.[70]

Тот же автор относил разглашение адвокатской тайны к числу тех трех профессиональных проступков (наряду с изменой клиенту и вымогательством гонорара), которые должны быть признаны уголовными.[71] С другой стороны, обязанность хранения адвокатской тайны и без наличия уголовной санкции тщательно соблюдалась дореволюционной адвокатурой, и Совет присяжных поверенных округа Московской судебной палаты писал: «Мысль о святости профессиональной тайны настолько внедрилась в правосознание нашей адвокатуры, что примеров явного нарушения этого священного долга адвоката, к чести сословия, до сих пор не наблюдалось. Если советам присяжных поверенных приходилось высказываться по данному предмету, то поводом к тому служили примеры обратные, т. е. по жалобам на отказ адвоката от дачи свидетельских показаний».[72]

Во Французском законодательстве отсутствует прямой закон, устанавливающий обязанность адвоката хранить вверенную ему тайну. Отсутствие такого закона восполняется судебной практикой. Решением кассационного суда (26 января 1826 года) указывалось, что «адвокат не может без нарушения специальных обязанностей своего звания и подобающего ему доверия клиентов давать показания по таким обстоятельствам дела, о которых он получил сведения только по этому доверию». «Адвокат имеет право отказаться давать показания о фактах и обстоятельствах, доверенных ему в силу носимого им профессионального звания; в этом отношении у него нет иных правил, кроме его совести, и он должен воздерживаться от всяких ответов, давать которые воспрещает ему совесть».

Нарушение профессиональной тайны рассматривается как уголовно-наказуемый проступок, предусмотренный ст. 378 Codepenal. В этой статье говорится, что медики и все те, которым по их положению или званию доверяются тайны, виновные в разоблачении таковых, приговариваются к заключению в тюрьме на срок от одного до шести месяцев и к штрафу от 100 до 500 франков.

В германском дофашистском законодательстве ст. 52 п. 2 Устава уголовного судопроизводства (Strafhprozessordnung) освобождала защитника от обязанности свидетельствовать на суде в отношении того, что ему, как защитнику, сообщено по делу, причем здесь тайна (в отличие от ст. 152 Устава Австрийского устава уголовного судопроизводства) не ограничивалась только сведениями, полученными от подсудимого. Особенностью германского STPO является то, что, помимо защитников, освобождались от обязанности свидетельствовать вообще адвокаты (Rechtsanvalte) по отношению к сведениям, вверенным им при исполнении ими или по поводу исполнения ими своих обязанностей (§ 52 п. 2). Нарушение тайны рассматривалось как уголовное преступление и наказывалось согласно § 300 Strafgesetzbuch тюремным заключением до 3-х месяцев или штрафом до 1.500 марок.