Адвокатский калейдоскоп

Исходя из функций, возложенных на адвоката законодательством, он должен действовать весьма активно, отстаивая права и интересы доверившихся ему лиц. Именно такое представление об адвокатской деятельности пришло к нам из тех времен, когда профессия адвоката только формировалась. Еще в капитуляриях франкийских королей адвокатам директивно вменялись в обязанность рвение и трудолюбие. А в популярной до сегодняшних дней работе бельгийского юриста и писателя Эдмона Пикара «Об адвокате (парадокс)», написанной в XIX веке, вполне обоснованно утверждается, что в натуре адвоката должна быть воинственность.

Таких же по сути подходов придерживались и наши предшественники — российские присяжные поверенные. К примеру, Московский совет по итогам рассмотрения одного из дисциплинарных дел написал в своем решении про поведение адвоката: «…коль скоро он удержал за собою данное ему доверителем полномочие на представительство его интересов на суде, он тем самым уже обязался принимать активное участие во всех моментах процесса, в которых это участие необходимо, независимо от вопроса о том, каков будет исход процесса». Пассивность не приветствовалась, поскольку адвокатское сообщество, говоря словами историка отечественной присяжной адвокатуры И. Гессена, написанными им в 1914 году, хорошо понимало, что «упущение и бездействие защиты неисправимы, так как никому не дано в деле восполнять, что упущено защитой»[12].

Но в то же время органы адвокатского самоуправления всегда весьма осторожно относились к возможностям оценки работы адвокатов по конкретным делам, обоснованно полагая, что защита есть результат таланта, знания, опытности и искусства, сопряженного со свободным убеждением, основанным на изучении дела. И привлекать присяжных поверенных к ответственности допустимо «лишь за такие ошибки и промахи при ведении дел, в которых обнаруживается явный недостаток бесспорных положений права и судопроизводства»[13].

Именно такой подход, соответствующий историческим традициям адвокатуры, на которых в том числе основаны современные правила профессионального поведения адвоката, реализуется и сегодня. Поэтому требования к адвокатской деятельности в наши дни существенно не изменились, а в специальной литературе подчеркивается, что адвокат должен действовать так активно, как только позволяет закон. При этом «активность должна быть не беспорядочной, но направляемой каноном правозащиты, правилами профессии»[14].

Но все ли адвокаты достаточно активны при работе по различным категориям дел? К сожалению, нет, что порой вызывает обоснованные нарекания доверителей и беспокойство самого адвокатского сообщества.

«Адвокат должен постоянно проявлять свою активность и расширять дозволенные сферы активности не ради себя. Некоторые члены корпорации, напротив, хотели бы действовать как можно меньше, сидеть тише и экономить силы. <…> Но это не нужно тем, кому нужна адвокатура — людям, попавшим в сложную жизненную ситуацию и рискующим лишиться имущества, здоровья и свободы»[15].

В другой работе констатируется: «При пассивном поведении адвоката в любых видах процесса, в любой ситуации, где он мог бы в рамках конкретного поручения оказать помощь своему доверителю, интересы доверителя не реализуются. <…> Возникает реальная опасность формирования соответствующего стиля работы защитника — поверхностного и безответственного, даже не пытающегося выйти за пределы материалов дела, представленных стороной обвинения»[16].

Но где та грань, которая разделяет надлежащую активность адвоката от необоснованной пассивности? В этом крайне важно разобраться.

Возьмем для начала на заметку, что доктринальные источники, говоря о надлежащей тактике работы адвоката, в качестве ее обязательных элементов рассматривают рациональность и оптимальность в выборе средств защиты[17]. Вспомним при этом и одну из основных заповедей адвоката, аналогичную врачебной: не навреди!

Исходя из сказанного, можно ли упрекнуть коллегу, когда он при внешней пассивности, нередко вызывающей недовольство клиента, получает в итоге нужный результат?

Представляется, что нет, и иллюстрацией к сказанному может служить хрестоматийное дело знаменитого присяжного поверенного А.Я. Пассовера.

Будучи членом Совета присяжных поверенных при Петербургской судебной палате, он однажды за очень большой гонорар был приглашен в Таганрог защищать весьма состоятельного судовладельца, обвиненного в крупной контрабанде при морских перевозках. Весь процесс А.Я. Пассовер просидел молча, что вызвало крайнее беспокойство его подзащитного. И лишь после трехчасового выступления прокурора сказал всего несколько слов, суть которых сводилась к тому, что, согласно разъяснениям Правительствующего сената по делам о контрабанде, задействованные подсудимым плавсредства (плоскодонные фелюги) не подпадают под диспозицию инкриминированной ему статьи уголовного уложения. Несмотря на случившуюся истерику у прокурора, судовладелец был полностью оправдан.