Адвокаты Гитлера. Правда о войне, или Почему врут историки

Наиболее важное в этих словах и действиях Одесского командования то, что они, не дожидаясь утверждения плана в Москве, дали командирам корпусов команды на отработку своих частей ПП. Но делалось это не из-за некой мифической «личной инициативы» Захарова, или по отдельному указанию Генштаба для этого конкретного округа. Это норма, и так и должны отрабатываться планы прикрытия. Первым делом вновь назначенный командир дивизии начинает свою службу с того, что выясняет место своей дивизии в Плане обороны округа, на случай войны. Сам план прикрытия в округе есть изначально («по определению»). Командир знакомится с ПП округа «в части, касающейся его подразделения», и, в случае прихода в округ новых ПП, до него в обязательном порядке доводят эти новые требования. Это обязанность начальника штаба округа. После этого он вносит изменения в план своего подразделения (корпуса, дивизии, полка).

План разрабатывается должностными лицами «в части, их касающейся», а потом отправляется на утверждение в Генеральный штаб, в Москву. И разработка идет именно «снизу». И хотя ПП из Одессы поступил в ГШ только 20 июня 1941-го, генералы и командиры ОдВО «свой манёвр» знали.

Обратите внимание, что «срок готовности первых эшелонов прикрытия по боевой тревоге» устанавливался чёткий и достаточно небольшой – «2–3 часа». Это время давалось частям, находящимся на самой границе – дивизиям прикрытия, которые в те дни уже находились в повышенной боевой готовности, или приведенным ранее в повышенную б/г частям округа, которые могут быть подняты по боевой тревоге по первой команде из Москвы и приведены в полную боевую готовность!

В реальности – именно столько времени и понадобилось флоту, чтобы перейти из «готовности № 2» в «№ 1» в ночь на 22 июня. Именно столько понадобилось и Одесскому округу, чтобы его войска в ночь на 21–22 июня были подняты по тревоге и приведены в полную б/г. И именно столько времени понадобилось бы и остальным трём округам в ночь на 22 июня, чтобы и их войска были приведены в полную боевую готовность. Но в реальности этого не произошло, и даже этих 2–3 часов войскам просто не дали, но об этом чуть позже.

Также интересно свидетельство Захарова о том, что «за несколько дней до начала войны» в округах «проводились работы по оборудованию предполья» в укрепрайонах! И именно «в соответствии с директивой Генерального штаба»! В приводимых далее показаниях генералов это видно (саму данную опубликованную директиву ГШ найти пока не удалось).А пока – продолжим о планах прикрытия и «красных пакетах».

В ПрибОВО с отработкой планов прикрытия и с доведением их до подчинённых было хуже, но всё же и здесь большинство командиров «знали свой манёвр». Хотя и в этом округе не все командиры чётко знали этот самый «манёвр», именно согласно майскому ПП. Начнём с показаний генерал-лейтенанта П. П. Собенникова, бывшего командующего 8-й армии ПрибОВО:

«Командующим я был назначен в марте 1941-го. Должность обязывала меня прежде всего ознакомиться с планом обороны государственной границы с целью уяснения места и роли армии в общем плане. Но, к сожалению, ни в Генеральном штабе, ни по прибытии в Ригу в штаб ПрибОВО я не был информирован о наличии такого плана. В документах штаба армии, который располагался в г. Елгава, я также не нашёл никаких указаний по этому вопросу.

У меня складывается впечатление, что вряд ли в то время (март 1941 г. – О. К. ) такой план существовал. Лишь 28 мая 1941 года я был вызван с начальником штаба генерал-майором Г. А. Ларионовым и членом военного совета дивизионным комиссаром С. И. Шабаловым в штаб округа, где командующий войсками генерал-полковник Ф. И. Кузнецов наспех ознакомил нас с планом обороны. Здесь же в этот день я встретил командующих 11-й и 27-й армиями генерал-лейтенанта В. И. Морозова и генерал-майора П. Э. Берзарина, а также начальников штабов и членов военных советов этих армий.