Адвокаты не попадают в рай

– Ну да, на сцене буду выступать, – небрежно подтвердил Павел Алексеевич. – Другие вон псевдонимы себе придумывают, а у меня свои собственные имя и фамилия артистические. Чего ж добру пропадать?

Отметив про себя, что рассуждения Пола довольно логичны, я, стараясь не улыбаться, уточнила:

– И что ты умеешь делать?

– Могу, например, петь, – нахально заявил мальчишка. – Вот послушай…

И, прикрыв глаза, не лишённым приятности голосом он затянул «Звезду по имени Солнце». Тронутая его детской манерой исполнения, я спросила:

– Любишь Цоя?

– Да не, – с подкупающей искренностью ответил парень. – Это у вас в Москве все его любят, а я люблю Наташу Королёву. Вот «Жёлтые тюльпаны» – это вещь!

Мой спутник тут же запел высоким девичьим голосом песню из репертуара Королёвой. А когда закончил, без перехода сообщил:

– Ещё я могу изобразить кого угодно. Хочешь, покажу Арнольда Шварценеггера?

И, не дожидаясь ответа, заговорил сиплым голосом переводчика закадрового текста из культового блокбастера «Терминатор»:

– Айлл би бэк!

– Здорово у тебя получается! – восхитилась я.

Помолчав минуту, Банкин глубокомысленно промолвил:

– Если хочешь быть в мейнстриме, надо уметь делать то, что люди хавают.

Стараясь скрыть удивление познаниями собеседника в маркетинге шоу-бизнеса, я осуждающе заметила:

– А тебе не кажется, что нехорошо обманывать чужие ожидания? Эд Георгиевич хочет из тебя адвоката сделать.

– Не, адвокатом быть не хочу, – затряс вихрастой головой Пол. – Я не большой охотник общаться с преступниками. У нас в деревне вообще преступников не было.

– А из какой ты деревни? – заинтересовалась я.

– Из Новой жизни под Волгоградом. Дыра дырой! – небрежно махнул рукой собеседник. – Пять домов, сельмаг, а до железнодорожной станции двадцать километров лесом. У нас там одни старики живут. Я тоже с бабой Олей жил, пока она не померла.

– А мать твоя где? – всё больше проникалась я горемычной судьбой паренька.

– Да кто ж её знает? Привезла меня, маленького, к бабке в деревню, чтобы я жизнь молодую ей не портил сразу, будьте-нате, обратно в город укатила.

– А звали её как?

– Ветка непутёвая, – явно за кем-то повторяя, ответил Пол. – Полностью имя я не знаю, баба Оля только так о ней и говорила.

– Ну ладно, бабушка называла Веткой. А в метрике у тебя что записано? – задала я наводящий вопрос, ведь Ветка могла быть и Светкой, и Лизаветкой, и Виолеткой. Да мало ли кем ещё!

– Так баба Оля меня на себя записала, чтобы, значит, я матери жизнь не ломал. Отец-то неизвестен! Так что, кроме бабы Оли, у меня за всю жизнь и не было никого. Похоронил я бабушку, запер дом и поехал в Москву. Ведь бабушка всегда говорила, что я стану артистом.

– А дом почему же не продал? Лучше ехать в Москву с деньгами.

– Да кто ж купит эту старую развалюху? – удивился Банкин. – И климат у нас неважнецкий. Сухо и жарко, как в пустыне Сахаре. Баба Оля уж на что двужильная была, и то всё время жаловалась на жару. Только Матвеич, сосед наш, жары не замечал. Он отставной военный, всю жизнь прослужил на Севере, вот и чувствовал себя хорошо. Даже мёрз иногда.

Представив нелёгкую Пашину жизнь во всей её суровой неприглядности, я поймала себя на мысли, что в самом деле жалею парня. С одной стороны, мне было понятно, что на этом и строится его расчёт, но, с другой стороны, уже ничего не могла с собой поделать.

– А где ты учился? – ласково спросила я. И вовремя остановилась, чтобы не погладить мальчишку по белобрысой голове.

– Ясно где, в школе. Она в семнадцати километрах была, в соседнем селе. Туда и ходил.

Банкин шмыгнул носом и, утерев ладонью рот, закончил:

– Баба Оля коров поднимается доить, а я в школу собираюсь.

– Скучно, наверное, со стариками было? – уже не старалась я скрыть сочувствия.

– Скажешь тоже, скучно! – внезапно развеселился Пол. – Матвеичу сын из Питера видеомагнитофон привёз, какими уже давно никто в городе не пользуется, и три здоровенные коробки кассет с фильмами. Дома, говорит, валяются, место занимают, а выкинуть рука не поднимается. Пусть, дескать, у тебя, отец, полежат. Мы и смотрели кино всей деревней. А потом я показывал разных актёров. Вот баба Оля и говорила, что артистом буду. Как бабка померла, так я в Москву и собрался. Матвеич свою машину подарил. «Бери, говорит, Павел, мою ласточку, мне она здесь без надобности». Я сел и поехал на ней в Москву.

– А документы на машину переоформил? – уточнила я.

– Что за документы? – заинтересовался шофёр.

– Самые обычные. Техпаспорт, дарственную. Или хотя бы доверенность на право управления автомобилем. Да, кстати, права-то у тебя есть?

– Про документы ничего не знаю, а вот права имеются, – похвастался Пол. – У нас в десятом классе все ребята на права сдавали. Чтобы трактором управлять. В Волгоградской области трактористов не хватает.

– Понятно… – протянула я, заруливая к зданию управления внутренних дел.

– Обратно без меня не уезжай, – требовательно сказал водитель со своим авто, но без документов и бензина, собираясь покинуть салон моей машины.