Aedd Ginvael (СИ)

Новая волна заклинания прожгла тело, щупальцами сокрушающей древней магии просачиваясь за ментальный барьер. По ушам резанул чей-то надрывный крик, и Кирилл затухающим сознанием понадеялся, что это был лишь отголосок из заискрившихся в голове воспоминаний, а не его собственный. Когда медальон на груди вспыхнул адским пламенем, реальность оглушительно схлопнулась, уступив место бескрайнему ничему и тьме, утянувшей его в холодное небытие.

***

Ей снился сон. Лес вокруг неё шумел зелёной листвой. Ветер играл с пепельными волосами, выбивая непослушные пряди на лицо. Влажная от росы трава щекотала босые ноги, а над землёй поднимался лёгкий утренний туман. Она озиралась по сторонам, словно ощущая на себе чей-то изучающий взгляд. Взглянула под ноги, но не увидела тропинки. Однако продолжила идти вперёд, словно повинуясь невидимой силе, зовущей её. Птичий гомон над головой внезапно стих, уступив место давящей и неуютной тишине. Среди деревьев перед ней мелькнул силуэт и тут же скрылся из виду. Она ускорила шаг, выискивая взглядом что-то, что непременно должна была увидеть. На мгновение она замерла. Почему это так важно? Деревья внезапно растянулись полукругом, словно расступаясь перед кем-то. Она вскинула голову, когда хриплое воронье карканье оглушающим зловещим эхом пронеслось над лесом, а когда вновь взглянула перед собой, увидела, как повернувшись спиной к ней на пригорке застыл Кирилл. Он стоял, сжимая в руках ведьмачий меч. По горящим огнём рунам и глифам стекала густая алая кровь, тягучими каплями падая на землю. Цири шагнула вперёд, желая окликнуть его. Но голос сорвался, будто она никогда не умела говорить. И тогда она побежала. А когда казалось, будто протянутая рука вот-вот ухватится за край его куртки, мир вокруг внезапно перевернулся, изменился, дыхнув в лицо зимней стужей. Она в ужасе отпрянула в сторону, когда ноги увязли в холодном снегу. В лицо ударило морозным дыханием ветра.

— Этот мир не заслуживает спасения… — его замогильный голос вибрирующим эхом пронёсся по объятому зимней стужей лесу. — Теперь в этом нет сомнений.

Когда она оказалась рядом с Кириллом и взглянула на него, а он взглянул на неё, страх окутал всё её естество, парализующими нитями окутывая конечности. Смерть смотрела на неё его глазами. В таком знакомом некогда пронзительном взгляде теперь плескалось торжествующее безразличие. Он внезапно схватил её за подбородок и притянул к себе, заглядывая в глаза. Кривая ухмылка коснулась губ, и он развернул её лицом туда, куда мгновение назад смотрел сам.

Огонь, бушующий повсюду и до самого горизонта, затухал, поглощаемый ледяным дыханием неумолимо наступающего со всех сторон Белого Хлада. Контраст этот заставил её в ужасе застыть на месте, позабыть про ноющую боль, растекающуюся по скулам. Он всё ещё сжимал пальцами её лицо, словно не позволяя отвести взгляд от чудовищной картины гибели мира, который исчезал под натиском магического катаклизма.

— Мне однажды говорили, что любой мир прекрасен, — он вновь без труда развернул её лицом к себе, покачал головой, сверкнув глазами. — Чушь собачья, знаешь ли. Миру, пожирающему самого себя нескончаемой войной, лучше уж сгинуть в вечном мраке холодного небытия. Разве это не то, чего все хотели? Не то, чего жаждали охочие до власти предки?

— Я не понимаю о чём ты говоришь, — не без усилий и едва слышно просипела Цири. — Но ты — не он. Ты не можешь им быть. Он бы не позволил этому случиться. Не стал бы…

Когда хриплый смех разрезал внезапно окутавшую их тишину, пепельноволосая вздрогнула, попытавшись вырваться из захвата его рук. Зажмурилась. Она должна проснуться. Это ведь всё кошмар. Похожий на один из тех, что преследовал её в детстве после резни в Цинтре. Это всё неправда. Всё в голове. Прочь. Прогнать его прочь.

— Ты ведь даже не представляешь, на что мальчишка способен, да? Никто из вас. А тот, кто знал, сгинул много сотен лет назад, — он вновь засмеялся. Жутко. Зловеще. Безумно. — Ведун догадался. Но правда, которую он так жаждет познать, не понравится даже ему. Не удивлюсь, если после этого он и подобные ему захотят убить мальчишку собственными руками. Да даже ты, такая отчего-то идеальная в его глазах, уже готовишься подлостью ударить ему в спину. Ты предашь его снова и снова. Сломаешь хрупкое равновесие в его душе. Снова и снова. Порочный круг, из которого ему не вырваться. Натура людей никогда не изменится. Впрочем, всё это лишь приблизит неизбежное. Мальчишка примет свою судьбу, — он усмехнулся, — так или иначе. От Предназначения не уйти, так ведь вы говорите?

Она проснулась в холодном поту, когда из горла вырвался крик ужаса. Свет свечи дрогнул, рассылая по стенам комнаты мрачные тени. Скрюченные ветки клёна, растущего за окном, скреблись по стеклу, и звук этот смешивался с шелестом ветра снаружи. Свет полной луны просачивался в комнату, но не успокаивал разбушевавшееся от приснившегося кошмара сердце. Цири зажмурилась, сжимая руками край одеяла. И мгновенно распахнула глаза, когда в мыслях вновь мелькнул образ Кирилла.