Aedd Ginvael (СИ)

— Прощайте, друзья, — Кирилл оглянулся, увидев, как маленький силуэт Цири, застывший на носу лодки, уже почти исчез в тумане. Он увидел, как в последний момент она обернулась. И отчаянно взмахнула рукой. — Лютик, Трисс, — юноша обратился к рыжеволосой чародейке и поэту. Голос его надломился на мгновение. — Однажды Цири вернётся. Передайте ей, что я не мог поступить иначе. Рано или поздно наступает момент, когда каждому приходится встретиться со своим прошлым и судьбой лицом к лицу. В одну и ту же реку мы входили слишком много раз. Теперь пришло время каждому уйти своей дорогой. Будьте счастливы.

Туман, окутавший озеро Эскалотт, рассеялся так же внезапно, как и поднялся. А Кирилл уже вёл коня вдоль берега. Он подавил в себе желание обернуться, когда сквозь порывы ветра в спину ему донеслись голоса Ви и Лютика. В небе, на котором уже зажглись одинокие звёзды, Диким Гоном неслась кавалькада Всадников. Он взглянул ввысь и стиснул зубы. Ментальный сигнал прошил сознание, и юноша лишь потрепал Арэйона по шелковистой шее.

— Согласен. К тому моменту они уже будут далеко.

«Почему ты ей не сказал? Не сказал никому из них, что Карантир, не без одобрения Эредина, открыл на тебя охоту? Лис ведь предупредил тебя тогда. В лесу, когда ты обратился к нему за помощью сразу после первых событий в замке Стигга».

— Она бы последовала за мной. Подставила бы себя под удар. И неизвестно, как восприняла бы происходящее со мной. У меня есть вопросы. И только мой отец знает ответы на них. Я устал решать чужие проблемы. Пришло время заняться своими, Арэйон. Меня уже заждались, как мне кажется.

Вороной перешёл в галоп. Озёрные волны с плеском бились о берег. Ви, Лютик и остальные ещё несколько мгновений наблюдали, как всадник мчится по изгибу озера, а затем, словно растворившись в воздухе, исчезает в бледно-голубом росчерке искрящегося инеем света.

***

Таверна Зимородок, окутанная аурой спокойствия наступившего вечера, утопала в мягком свете горящих свечей. Посетители полукругом расселись возле одного из центральных столиков, с упоением слушая рассказы мастера Лютика, который то и дело прерывал поток своих слов игрой на лютне.

— Так чем же всё закончилось, — спросил кто-то из посетителей, нетерпеливо взглянув на поэта. — Смог ли Кирилл сбежать? Увиделся ли он с Цири?

— Как сложилась судьба Мильвы? — подхватили из толпы.

— Что стало с дружиной ведьмака и с ним самим?

— Спокойнее, друзья мои, — Лютик загадочно улыбнулся, жестом призывая к тишине. — Я поведаю вам то немногое, что знаю сам. Кагыр вернулся в Нильфгаард и долгое время от него не было вестей, и, право слово, я не чаял уже получить от него весточку. Как оказалось, он был схвачен ищейками императора и посажен в тюрьму до выяснения обстоятельств его, так называемого, прямого участия в судьбе Цириллы из Цинтры. А в один из дней его сопроводили к императору, с которым у них случился долгий разговор. А вы сами знаете, как сильные мира сего любят всё выпытывать. Когда нашему другу уже казалось, что дни его сочтены, император отпустил его восвояси, отметив, что делает это только из-за его помощи не безызвестной нам девочке с пепельными волосами. Если бы не это обстоятельство, неизвестно, как бы сложилась судьба нильфгаардца, который себя таковым не считал.

— А что же Ви?

— После событий в Ривии вся честная компания, за исключением краснолюдов, на несколько дней осела в Туссенте. Но Ви осталась. Потому как из прочитанного письма, подробности которого я вам раскрывать не буду, в связи с тем, что оно адресовалось Кириллом только ей одной, молодая охотница узнала, что брат её, не без помощи известного нам Кревана, вернулся в наш мир. Ох и радости же было, я вам скажу.

— А Мильва? — поэт лишь вновь загадочно улыбнулся. — Она вышла замуж за барона? А Ангулема? И Регис?

— Ангулема на некоторое время оставалась в Туссенте вместе с Мильвой, — поэт мягко ударил по струнам лютни. — Но в один из дней молодая разбойница бесследно исчезла. Поговаривали, будто сбежала она от бывших своих подельников из банды, остатки которой, в конце концов, вышли на её след. А как мы знаем, подобный сброд редко прощает затаённую на кого-то обиду. Что касается нашего вампира, который оказался по духу своему человечнее многих людей, то Туссент пришелся ему по нраву. Какой вампир откажется от тишины и спокойствия, когда за плечами его уже несколько сотен лет прожитой жизни.

— Но мы так и не узнали, куда исчезла сама Цири, ведьмак и чародейка.