Аэрофобия 7А

– Где моя дочь? – спросил он, потому что должен был задать этот вопрос, хотя был уверен, что Кайя ему не солгала.

– Я правда не знаю, – ответила она, и он ей снова поверил.

Матс ненадолго закрыл глаза и внутренне собрался. Затем встал.

– Все кончено, – глухо сказал он, как самому себе, так и убийце Салины. Указал на труп на полу. – Этот человек больше не имеет над вами власти. Можете отложить пистолет.

– Нет.

– Нет?

Он попытался поймать ее взгляд, но она отвела глаза.

Кайя сильно потела, красные пятна покрывали ее бледное лицо, изо рта текла слюна. Отравление давало о себе знать, и Матс в любой момент рассчитывал услышать второй выстрел.

– Вы все еще не понимаете, да? – спросила она его. Игра окончилась, спасения не было. Ни для него, ни для Неле и тем более для Кайи, которая казнила сама себя.

Единственное, что было сейчас в его власти, – это предотвратить еще более масштабную катастрофу.

И только по этой причине он еще разговаривал с Кайей, а не упал, рыдая, перед ней на пол.

– Я понимаю далеко не все, но достаточно, чтобы составить примерное представление, – сказал Матс как можно спокойнее. Мир вокруг него сжался. Самолета и всех людей в нем больше не существовало. Были только Кайя, он и его слова, которые сами собой слетали с его губ: – Амели – жена Клопштока, и она пытается стимулировать бизнес по продаже психологических тестов, необходимость которых для пилотов уже обсуждалась после крушения самолета авиакомпании Germanwings. Полагаю, речь идет о лаборатории Клопштока и невероятно дорогих психологических тестах и анализах крови, с помощью которых можно выяснить, принимают ли пассажиры или члены экипажа психотропные средства. Для этого нужен закон, а чтобы его приняли, необходимо происшествие на борту самолета, которое вы вместе сегодня и спровоцировали. Амели Клопшток пообещала вам внушительную сумму за участие. А вы чувствовали себя обманутой всем миром, поэтому решили получить по крайней мере немного денег в качестве компенсации. Но сейчас вы увидели, кто снял то видео, и поняли, что Амели никогда не считала вас равноправным партнером, а с самого начала управляла вами, как марионеткой.

– Браво! – Кайя захлопала в ладоши. – Все точно. Но я все равно задаюсь вопросом: как можно одновременно быть таким умным и таким глупым? Амели манипулировала мной. Но я – чего вы так и не поняли, доктор Крюгер – в тысячу раз хуже. Я хотела этого.

– Чего?

– Убить.

Матс кивнул:

– Да, мы об этом говорили. Вы хотели отомстить за видео и убить всех, кто сплетничал о вас.

– Нет. Я говорю не о второй попытке. А о первой.

– Как?

– Я планировала то нападение вместе с Пером.

У Матса перехватило дыхание.

В чем только что призналась Кайя?

– Я была его подружкой. Поэтому мне не нужны были другие парни, что бы ни говорили девчонки. Он был для меня всем. Я хотела помочь ему и проучить подонков, которые над ним издевались.

Конечно.

Матсу хотелось биться головой о стену.

Как я мог этого не заметить во время наших бесед?

Они были парой, командой. Сообщниками.

Вот почему Пер взял Кайю в заложницы.

Не случайно. А абсолютно осознанно.

– Но я не смогла. Я оказалась недостаточно смелой. Я не хотела, чтобы он убивал девочек в душе. Хотела, чтобы он прекратил. В раздевалке мы в последний раз занялись сексом. Потом собирались покончить с собой, но я испугалась. Поэтому он меня отослал.

– Но вы вернулись.

Для последнего интимного прощального поцелуя.

Кайя кивнула.

– А затем было опубликовано видео моего якобы изнасилования, которое на самом деле было добровольным. И комментарии моих одноклассников не вскрывали мне раны, а напоминали о моем трусливом предательстве. Что я испугалась и бросила Пера в беде.

– Поэтому через год вы решили завершить начатое им?

– Я хотела исправить ошибку. Загладить свою вину. Пер был моим другом, но я никогда его не поддерживала. Когда другие передразнивали его, смеялись, прокалывали колеса его велосипеда. Мы всегда встречались тайно, чтобы никто не узнал. Мы были похожи. Настоящие родственные души. Когда мы тайком встречались, слушали музыку, курили травку и говорили о смерти, я замечала, как сильно мы связаны друг с другом.

Матс машинально взялся за нос, как делал всегда, ко гда концентрировался на чем-то, и тут же был наказан пронизывающей болью.

В принципе, диагноз такой простой.

Два застенчивых подростка, с проблемами в общении, чувствовали, что их никто не понимает. Одного третировали, другая была не в ладу с собой – и, как многие тинейджеры, они не нашли отдушины и решили заявить о себе. Вместе, громко, так, чтобы ни для кого не остаться незамеченными.