Аэрофобия 7А

Матс просигнализировал свое согласие, и Ротх пожал пациенту руку, хотя тот уже не мог этого почувствовать. Такая эмоциональная форма контакта стала у главврача Парк-клиники неосознанной привычкой. Он считал, что должен помогать не только словами и таблетками, но и проявлять человеческую симпатию.

– Вы знаете, где находится ваша дочь? – Сначала Ротх задал самый прямой и важный вопрос.

Матс моргнул. К удивлению Ротха, не один или два раза, а сразу шесть раз подряд.

– Что он делает? – спросил Клопшток.

Ротх понятия не имел и сначала подождал, будет ли Крюгер снова моргать после небольшой паузы.

Когда ничего не произошло, он как можно громче и четче спросил своего пациента:

– Вы специально моргнули шесть раз?

Матс моргнул один раз.

Значит – да.

Потом Матс моргнул пять раз и снова сделал паузу, после чего его веки дернулись двенадцать раз.

– Момент, дайте нам немного времени, – попросил Ротх и взял планшет с зажимом для бумаги, лежавший в изножье кровати.

– Он использует азбуку Морзе? – предположил Клопшток.

– Нет, для этого моргание недостаточно ритмично.

Ротх сделал поспешные записи, перепроверил свое подозрение, пересчитав кое-что на пальцах, и наконец решил, что разгадал загадку.

– Это буквы?

Он зафиксировал взглядом глаза Крюгера.

– Алфавит. Вы моргаете буквы алфавита?

Слабое, едва заметное движение век.

– Да! – взволнованно воскликнул Клопшток у него за спиной.

Ротх, не менее возбужденный, попросил Матса начать сначала.

Тот снова моргнул шесть раз.

F

Потом пять.

E

– Двенадцать, – громко считал Клопшток, а Ротх записал:

L

Наконец, Крюгер моргнул девять раз.

I

– Кто такая Фели? – спросил доктор Ротх у Клопштока.

– Фелиситас Хайльман. Одна коллега.

Ротх отключил микрофон.

– Вы имеете в виду подругу доктора Крюгера?

Клопшток кивнул:

– Она приходила вчера ко мне и рассказала, что у Неле проблемы. И что Матс летит в самолете из Буэнос-Айреса в Берлин. В тот момент меня впервые посетила догадка. Я знал, что Амели находится в том самолете с Зуцой, якобы возвращаясь из отпуска. Когда Фели пришла ко мне в клинику на Кудамме, у меня появилось плохое предчувствие, что Амели могла реализовать свой план.

Ротх потрясенно опустил планшет с записями.

– И вы ничего не предприняли?! – возмутился он. – Почему вы тут же не отправились с этой информацией в полицию, а дали о себе знать, когда трагедия на борту уже произошла?

Клопшток, немного оживившись после вербальных нападок Ротха, перешел в контрнаступление:

– Что я должен был сказать полиции? «Знаете, наверное, одну мою пациентку похитили? И ее отец, возможно, собирается устроить авиакатастрофу? И возможно, на борту моя жена-зачинщица?» – Он покачал головой. – У меня не было ничего, кроме предположений. А тот факт, что доктор Крюгер решил вести расследование самостоятельно, вместо того чтобы проинформировать полицию, подтвердило, что я тем более не должен предпринимать ничего, что могло бы навредить Неле.

Ротх пренебрежительно махнул рукой, не сумев скрыть гнева.

– Я не верю ни одному вашему слову. Вы хотели, чтобы инцидент произошел, доктор Клопшток, – сказал он открыто.

– Нет.

– Или, по крайней мере, хотели спасти свою шкуру. Чтобы вас никак не связали с этим происшествием. Если бы ваша жена не погибла, вероятно, вы никогда бы не пришли к нам и не предложили свою помощь. Сейчас вы делаете это, чтобы выгородить себя.

Тут рассвирепел Клопшток.

– Это неправда! – возмутился он. – Я даже дал подсказку Фелиситас Хайльман, когда она пришла ко мне. Я попросил свою ассистентку сообщить ей контакты Уландта, которого, как вы знаете, до сих пор не нашли.

– Тогда я не понимаю, почему вы не рассказали мне о фрау докторе Хайльман.

– А почему я должен был рассказывать? Да, она искала Неле, но мы все этим занимаемся, если я не ошибаюсь.

Однако Ротх уже не слушал его и с телефоном возле уха подошел к окну, выходящему в парк.

Был солнечный осенний день, посетители и пациенты прогуливались по усыпанной листвой аллее или беседовали на скамейках парка. Казалось, никто снаружи даже близко не представлял того горя и ужаса, которые разыгрывались всего в нескольких метрах за стенами клиники.

– Хирш? – услышал Ротх голос полицейского, которому позвонил напрямую. На заднем плане раздавался уличный шум.

– Это доктор Ротх из Парк-клиники.

– Я скоро буду у вас.

– Хорошо. Но сначала вопрос: в ходе расследования вам встречалось имя Фелиситас Хайльман?

– Нет, а должно было?

– Пациент дал нам подсказку.

– О’кей. Подождите.

Ротх услышал, как полицейский переключился, какое-то время в трубке стояла тишина, потом Хирш снова объявился. Он или делал запрос, или сам через сотовый получил доступ к следственным документам.

– Фелиситас Хайльман, сорок один год, психиатр из Пренцлауэр-Берга? – спросил он.

– Это должна быть она.

– Странно.

Ротх переложил телефон от одного уха к другому.

– Почему?

– До сих пор мы не видели никакой взаимосвязи. Но ее партнер заявил, что она пропала без вести.

– Как вы сказали?

Главврач обменялся взглядом с Клопштоком, который не скрывал, что пытается уловить каждое слово разговора.