Аэрофобия 7А

В этот момент повариха спросила, что он будет заказывать. Матс, который не хотел быть невежливым по отношению к своей коллеге, сказал:

— Слушай, я сейчас в ИКЕЕ, мы можем…

— Нет, не можем. Извини. У нас чрезвычайная ситуация.

Он прищурился и поднял указательный палец, чтобы дать понять улыбающейся поварихе, что скоро сделает заказ.

— О ком речь? — спросил он и посмотрел на часы: 12:34. Если он не ошибался, Фелиситас работала на горячей линии службы экстренной психологической помощи только по выходным, и то с десяти вечера. По ночам, когда темные мысли выползали из своих укромных мест.

— Ее зовут Кайя Клауссен, восемнадцать лет, — объяснила ему психиатр. — Она как раз звонит мне из туалета своей школы.

— Она хочет убить себя? — спросил Матс как можно тише, но повариха все равно услышала. Теперь она больше не улыбалась.

— Да, — взволнованно ответила Фели. — Себя и всех остальных на территории школы.

Глава 10

Матс.

Сегодня.

Еще 12 часов и 30 минут до запланированной посадки в Берлине

— У вас все хорошо?

Валентино заглянул в туалетную кабину, как только Матс открыл дверь.

— Да, — солгал он и попытался протиснуться мимо стюарда, который только что стучал ладонью по двери. — А в чем дело?

— Пассажиры, которые наблюдали за вами, забеспокоились о состоянии вашего здоровья.

Валентино кивком указал в ту сторону, где Матс споткнулся о ногу мужчины. Но того загораживали две стюардессы с сервировочной тележкой.

Матс взглянул на часы.

Полпервого ночи, а они развозят еду?

Потом он вспомнил про опоздание самолета. При бронировании действительно упоминались полуночные закуски, которые сейчас, видимо, и раздавали пассажирам.

— У меня все отлично, большое спасибо.

Валентино это не убедило, и он стал энергично принюхиваться, как кролик, на что Матс раздраженно вздохнул.

— А что, детекторы дыма не работают? — опередил он обвинение в том, что курил в туалете.

Матс вспомнил: он не нажал на кнопку слива, что наверняка не укрылось от Валентино. Это объясняло его недоверие, к тому же и раковина — сразу видно — не была использована.

— Вы же знаете, я страдаю аэрофобией. — Матс решил сказать недоверчивому стюарду хотя бы немного правды. — У меня была паническая атака.

— Хм. — Взгляд Валентино стал более понимающим. Только легкая улыбка на его губах раздражала Матса. — Значит, место, которое вы в конце концов выбрали, все-таки не настолько хорошее?

Матс развел руками и заставил себя улыбнуться. Он уже два раза подряд произвел невыгодное впечатление на этого пижона. И что бы он сейчас ни придумал, чтобы положить конец сумасшествию, — находиться под наблюдением подозрительного стюарда ему абсолютно не с руки.

— Мне нужно было немного побыть наедине, — объяснил он как можно более дружелюбно. — Одному, в закрытом пространстве. Это мне помогает.

— Вот как.

Два слова. Но в этом кратком ответе было столько сарказма и иронии. Внутри Матса закипела злость и уничтожила все его добрые намерения.

Он знал, что совершает ошибку и дальнейшая тирада принесет ему лишь краткий момент удовлетворения, но сдержаться не смог.

— Я не понимаю, чего вы от меня хотите, — сказал он так, что только Валентино мог его слышать. — Я забронировал несколько мест и был в туалете. Ни то ни другое не является преступлением, насколько я могу судить. Я не виноват, что вам хотелось бы работать на земле, скорее всего, в авиадиспетчерской службе, потому что вы так любите контроль, верно? Вы носите немнущиеся рубашки, которые покупаете сами, потому что авиакомпания таких не предоставляет. Вы только что начистили туфли, иначе ворсинки от ковра не блестели бы так на отполированной лаковой коже; каждые двадцать секунд вы непроизвольно трогаете волосы, хотя под бетоном, который вы нанесли на голову, ничего не шелохнется даже при урагане. Но вы слишком несдержанны, слишком нетерпеливы, хотите получать ответы сейчас и ни секундой позже и с удовольствием выбили бы дверь в туалет, не так ли? Не лучшее качество: ведь в диспетчерском пункте нужно сохранять спокойствие и оставаться внимательным, когда двадцать точек одновременно движутся на мониторе. Верно?

На секунду Матс понял, что задел собеседника. Возможно, не каждым словом, но его теория немного помяла маску стюарда. Валентино выдала дрожащая нижняя губа, которую он, однако, — сообразно своей натуре, — тут же взял под контроль.

Улыбаясь, он наклонился к Матсу.

— Вы ни хрена обо мне не знаете, — сказал он все с той же натянутой улыбкой.

О, еще как знаю, — подумал Матс и в очередной раз проклял свою несдержанность. — Например, я знаю, что сейчас ты мой злейший враг в этом самолете.