Аэропланы над Мукденом

— Как он собирается управлять в воздухе? — Можайский с недоумением рассматривал катавшийся перед ними выкидыш российского изобретательства.

— Никак. Он рассчитывает на секунду-другую оторваться от земли, — Самохвалов не стал подначивать, партнера, снаряд которого имел не больше шансов улететь, чем пыхтящий орнитоптер. При всех минусах красносельской конструкции Петр не мог не признать, что изделие отставного мореплавателя не до такой степени входило в противоречие со здравым смыслом, как коптящее перед ними диво имени Сковородникова.

Наконец «чух-чух» начало стихать, крылья махали реже. Утомленные велоавиаторы остановились напротив трибуны, переводя дух. Пока помощники засуетились, заправляя машину водой и топливом, Сковородников заполнял паузу, вещая через рупор о перспективах его изобретения. Он учредил акционерное общество, которому предстоит наладить промышленный выпуск паролетов и организовать регулярное авиасообщение по маршруту Санкт-Петербург — Москва — Киев — Одесса. Петя представил стаи крылатых велосипедистов над городами и тихонько заржал.

Меж тем оратор входил в азарт. Он обещал, что сейчас поднимет давление в котле, и аппарат непременно взлетит, а там недалеко и до серийных высотных моделей. Естественно, призывал покупать акции, вкладывая деньги в небесное будущее России. Разогрев публику посулами, изобретатель вернулся к паровой машине.

— Александр Федорович, у вас морские глаза, не подскажете, что он сейчас делает? — Джевецкий показал на странные манипуляции Сковородникова у паровой машины.

— Глаза уже не те, зато имеем морской бинокль, — контр-адмирал извлек оптику из саквояжа и приставил к глазам. — Матерь Божия, он закручивает предохранительный клапан.

— Совсем с ума сошел, — заключил Самохвалов, которому стало не до веселья.

Его мнение явно разделил один из ассистентов, который бочком попятился в сторону. Второй, молодой чернявый парень с лихо закрученными усами, беспечно махнул рукой и забрался в седло. Командир экипажа двинулся было к капитанскому насесту, но вспомнил, что некому открыть вентиль, подающий пар в цилиндры, приводящие в действие крылья. Он обернулся и тут...

Все стоящие на ипподроме дернулись от неожиданности, даже Можайский с Самохваловым, ожидавшие подобного. С оглушающим грохотом паровой котел взорвался. Вверх рванул гейзер, аппарат заволокло белыми клубами, с треском развалилась топка, залитая остатками воды. С жалобным воем несся прочь уцелевший ассистент, а все, кто покрепче нервами да помоложе, кинулись к месту аварии.

Сковородников выгнулся на земле, беспомощно шевеля обваренными руками. Глаза ему выжгло напрочь, но изобретатель хотя бы остался жив. Помощник недвижимо лежал на велосипедной раме: фрагмент котла воткнулся бедолаге аккурат среди спины.

Дамы падали в обморок на руки своих кавалеров, кого-то рвало. Не все собравшиеся поглазеть на полеты оказались любителями острых ощущений.

Садясь в бричку, Петр Андреевич зло заметил:

— Теперь и нам в случае чего трудно будет получить разрешение на публичную демонстрацию. Слава Богу, из приглашенных никого не зацепило.

Дальше ехали молча. Они понимали риск покорения воздуха, но беспечность и самонадеянность самоучки, погубившие парня, не лезли, ни в какие ворота.

Ближе к Васильевскому Самохвалов подуспокоился и начал по обыкновению философствовать.

— Как ни жаль давешнего испытателя, прошу заметить, господа, мы присутствуем, наверное, при последнем всплеске изобретательства, что называется, на коленке. А убьют его, такие как мы и профессор Жуковский. Какую газету ни глянь, везде сообщения об изобретениях. Большинство из них сделаны на голом энтузиазме, без всякого научного обоснования, лишь с помощью интуиции. Понятно, что почти все они — абсурдны, реальную пользу лишь единицы имеют.

Джевецкий живо откликнулся:

— Третьего дня читал о патенте американца Эдисона. Он изобрел лампу с платиновой нитью накаливания!

— Американцы ненормальные, — пожал широкими черными плечами Можайский. — Тогда уж дешевле освещаться, сжигая ассигнации.

— Именно. Скажите, любезный Петр Андреич, что вы имели в виду, когда окрестили нас убийцами изобретательства?

— Всего лишь профессиональный подход. Я оплатил постройку аэродинамической трубы, Николай Егорович расписал план экспериментаторских работ, Александр Федорович продувает модельки и данные конспектирует. Потом Жуковский у себя в Москве все тщательно рассчитает, и мы построим правильно спроектированный самолет. Энтузиаст вроде сегодняшнего велосипедиста так не сможет — им вечно не хватает средств, образования, да и просто систематического подхода. Лет пять, много — десять, и эпоха гениальных кустарей-одиночек канет в Лету. Мне немного жаль этих чудаков, но жизнь, господа, жестокая штука.