АЭРОПОРТ

Глядя на стилизованные под Апокалипсис руины, невозможно было понять, как все эти обглоданные нескончаемыми сражениями железные ребра посадочных рукавов, растекающихся из главного здания, вообще способны стоять. Равно как и само бывшее здание, сквозь обветшалую пустоту которого пули и снаряды теперь уже чаще всего пролетали, не встречая препятствий, если, конечно, не впивались в плоть людей, уже около двухсот сорока дней защищавших то, что невозможно было защитить, да и по здравому рассуждению защищать не стоило.

Как невозможно было понять и то, зачем, ради какой высокой стратегической цели нападавшим нужно было изо дня в день поливать эти прозрачные руины огнем и свинцом. А потом посылать на убой все новых и новых так называемых добровольцев, большинство из которых вскоре возвращались через открытую границу на родину в деревянных ящиках с грифом «Секретно».

К десятому месяцу войны, несмотря на многочисленные перемирия, Краснокаменский аэропорт продолжал оставаться той самой зияющей воронкой смерча бессмысленной войны, которая ежедневно пожирала, не пережевывая, все, что туда бросали обе армии, — танки, бронетехнику и людей, и постоянно требовала новых жертвоприношений.

«Киборги», как называли их враги за нечеловеческую живучесть и упрямство обреченных, сражались так, словно в этом проклятом Аэропорту решалась судьба войны. На самом деле ни один из них не мог толком объяснить, зачем он проживал здесь каждый свой новый день, как последний, зачем дрался так неистово. В конце концов, если отбросить все штампы и клише, их собственные объяснения в большинстве своем сводились к такому: я дерусь, потому что я дерусь...

Командование «орков», как их, в свою очередь, называли киборги за массовую обезличенность, за невозможность понять, зачем они здесь и чего добиваются, считало, что Аэропорт нужно взять любой ценой, чтобы «выровнять линию фронта» во время очередного «перемирия».

Сейчас, все ближе и ближе к неотвратимо приближающейся развязке, в Аэропорту оставалась просто разношерстная группа отчаянных воинов всех мастей — пехотинцев, десантников, разведчиков, саперов и добровольцев-националистов. Присутствие последних Москва рассматривала как повод утверждать с пеной у рта, что Аэропорт, или стратегически важная высота над Красным Камнем, контролируется «фашистско-бандеровскими карателями, посланными киевской хунтой для уничтожения братского и трудового народа Донбасса», который в Кремле почему‑то величали не иначе как «согражданами».

Руководил этой группой один из последних оставшихся в живых боевых офицеров, которому беспрекословно подчинялись все киборги.

Если бы не постоянная, пусть и не очень эффективная, артподдержка и более или менее регулярное снабжение и ротация, можно было бы подумать, что начальство вообще забыло о них, как будто киборгов и их Аэропорта вообще не существовало. Будто они сами имели право решить, когда сказать «все» и покинуть поле боя, и будто они сами выбрали битву не на жизнь, а насмерть.

Единственный приказ, который был ими однажды получен и исполнялся, как заповедь, состоял из одного лишь слова — «Держитесь!». Отмены приказа не было и, похоже, не предвиделось. И они держались.

В украинских новостях про Аэропорт говорили неохотно, без прямых включений, без видео и фото. В лучшем случае на экране просто появлялся один и тот же косноязычный персонаж в новенькой с иголочки форме старшего офицера. С безразлично-унылыми рыбьими глазами он безучастно мямлил что‑то про цифры потерь и занудно оглашал список мест боевых столкновений, иногда включавший тот самый Краснокаменский аэропорт.

В российских же новостях события в Аэропорту ежедневно стояли на первом месте. Если смотреть только «Россию-24», «Россию-1», «Первый канал» и «НТВ» (а других телеканалов с новостями на большей части территории Россииинебыло),то выходило, что в Аэропорту окопалась банда укрофашистов и наемников, которые денно и нощно поливают город из всех видов тяжелого оружия.

По такой версии российского телевидения, Красный Камень давно уже должен был быть стерт с лица земли. Однако более или менее мирная жизнь, хотя и напряженная, в городе продолжалась. Работали больницы, магазины, школы, предприятия. Работал общественный транспорт. Инфраструктура, включая электро-, газо- и даже теплоснабжение, функционировала без серьезных сбоев.

Лишь небольшая часть зданий на прилегающих к Аэропорту окраинах пострадала в ходе постоянных боев между отрядами украинских Вооруженных Сил и так называемыми сепаратистами, а на самом деле — российскими добровольцами и регулярными частями российской армии. Москва это всячески отрицала. А между тем российские танки, бронемашины, пушки, артиллерия, ракетные комплексы и целые составы с боекомплектом пересекали незащищенную границу денно и нощно.