Аэропорт. На грани катастрофы

– Мистер Бейкерсфелд, не назовете ли вы хоть кого-нибудь из этих людей – из тех, кто не лишен воображения и яснее представляет себе будущее аэропортов.

– Верно, – сказала Таня, – если можете, назовите…

«Они затеяли игру в шарады, когда в доме пожар», – промелькнуло в голове у Мела. Ну что ж, если Таня хочет, чтобы он принял участие в этой игре, – пожалуйста.

– Надо подумать, – сказал он. – Фокс из Лос-Анджелеса; Джозеф Фостер из Хьюстона – сейчас он в Американской ассоциации воздушного транспорта; Элан Бойд из правительства и Томас Сюлливан из управления нью-йоркского порта. Затем из авиакомпаний: Хейлеби из «Пан-Ам»; Херб Годфрей из «Юнайтед». В Канаде – Джон С. Паркин. В Европе – Пьеро Кот из «Эр Франс»; граф Кастелл в Германии. Есть и другие.

– Плюс Мел Бейкерсфелд, – вставила Таня. – Надеюсь, вы его не забыли?

Томлинсон, делавший пометки у себя в блокноте, проворчал:

– Этого-то я и сам записал. Тут все ясно без слов.

Мел улыбнулся. Но так ли уж все ясно, подумалось ему. Когда-то, и не столь давно, это, несомненно, было так. Но он знал, что в общенациональном масштабе его имя уже перестало звучать. Когда это случается, когда по тем или иным причинам тебя оставляют за бортом, ты обречен на скорое забвение, и потом тебе уже не может быть возврата назад, как бы ты к этому ни стремился. Это не значит, что его работа в международном аэропорту Линкольна не имела прежнего значения или что он делал ее хуже. Свои обязанности управляющего аэропортом он исполнял не хуже, а возможно, даже лучше прежнего, и он сам это понимал. Но его вклад в общее дело больше не привлекал к себе внимания. Он поймал себя на том, что эти мысли посещают его уже второй раз за сегодняшний вечер. Но так ли уж все это важно? Имеет ли это значение для него самого? Да, признался он себе, имеет!

– Смотрите! – внезапно воскликнула Таня. – Они запускают двигатели!

Репортер прильнул к окну. Мел почувствовал, как забилось у него сердце.

Позади третьего двигателя застрявшего «боинга» появилось сероватое облачко дыма, сгустилось и взвилось вверх. Двигатель завыл, вой перешел в ровное гудение. Струя воздуха прорвала и рассеяла пелену снега.

Второе облачко дыма поднялось над четвертым двигателем, и снова закрутился снежный вихрь, уносящийся прочь.

– Машина номер один и город двадцать пять, говорит наземный диспетчер. – Радиоголос прозвучал так внезапно, что Мел почувствовал, как вздрогнула Таня. – Чикагский центр передает новые данные. Упомянутый самолет войдет в зону приближения в ноль один шестнадцать, то есть через семь минут.

Самолет прибывает еще раньше, понял Мел, и, следовательно, в их распоряжении остается еще на минуту меньше.

Мел снова бросил взгляд на часы.

На самолете запустили второй двигатель, затем первый. Мел сказал тихо:

– Он еще может успеть. – И тут же вспомнил, что все четыре двигателя уже дважды запускались сегодня вечером и обе попытки выкатить самолет потерпели неудачу.

Темная фигура со светящимися жезлами, маячившая перед застрявшим самолетом, отодвинулась дальше, чтобы ее было видно из пилотской кабины. Сигнальщик поднял жезлы над головой. Это означало: «Путь свободен». Мел прислушивался к гулу моторов и понимал, что они работают еще не на полную мощность.

Оставалось шесть минут. «Почему Патрони не дает до отказа?» Таня произнесла каким-то странным, не своим голосом:

– Нет, я, кажется, не в состоянии этого выдержать.

– А меня даже пот прошиб, – сказал репортер.

«Патрони дает полный! Наконец-то!» – подумал Мел, услышав нарастающий оглушительный рев двигателей, и всем телом почувствовал их вибрацию. За хвостом самолета во мраке, прорезанном мерцанием ограничительных огней, бешено взметнулись ввысь снежные вихри.

– Машина номер один, – прозвучал резкий радиоголос. – Говорит наземный диспетчер. Как с ВПП три-ноль? Есть ли какие-нибудь изменения?

Мел взглянул на часы: в распоряжении Патрони оставалось три минуты.

– Самолет не стронулся с места, – сказала Таня, тоже прильнувшая к ветровому стеклу машины. – Все двигатели работают, но он не трогается с места.

Однако там еще не сложили оружия. Об этом говорили снежные вихри. И все же Мел видел, что Таня права. Самолет был недвижим.

Снегоочистители и грейдеры подошли ближе. Ярко поблескивали сигнальные «мигалки».

– Подождите еще, – сказал Мел в микрофон. – Воздержитесь направлять самолет на ВПП два-пять. Положение на три-ноль сейчас изменится.

И он переключил радио на волну пульта управления снежной командой, чтобы двинуть вперед технику.

14

Обычно после полуночи напряжение в диспетчерской немного спадало. Но сегодня этого не произошло. Из-за бурана аэропорт имени Линкольна продолжал принимать и отправлять самолеты с опозданием на несколько часов. И то, что они запаздывали, увеличивало неразбериху на взлетно-посадочных полосах и рулежных дорожках.