Аэроузел-2

«… И вдруг мой инстинкт подсказывает: „Вот твой родной едет!“ Да, я не ошиблась. Машина с каким-то особенным весельем подъехала к дому. Из неё вышли инженеры и Юра. Все они улыбались. Юра подошёл ко мне, обнял, поцеловал и сказал, что всё в порядке.

За эту работу Юре выплатили денежную премию, как за сложное испытание. Мы с Юрой пригласили весь коллектив в 40 человек, который был занят этой работой. Пошли на берег моря в ресторан „Волна“, отметили благополучный исход испытаний…»

…И теперь, уже спустя десять лет, я иногда сажусь в уютном нашем кинозале и прошу прокрутить мне эти кадры. Вот вертолёт поднимается вверх, вот я отваливаюсь от него, вот отлетают отброшенные взрывом лопасти. Этот взрыв был необходим для повышения безопасности полётов наших отечественных машин. А мне он напоминает мой первый парашютный прыжок в школе, с которого начал я тренировать свою волю.

Написано в 1967 году

НОВЫЕ ИСПЫТАТЕЛЬНЫЕ ТЕМАТИКИ

Александр ГАРНАЕВ:

Ну и здорово же начала «метать» меня судьба за последние месяцы!

Пишу эти строки на одной из самых отдалённых наших испытательных баз в Средней Азии, на берегу уникального полупресного-полусолёного озера Балхаш. Тема нашей лётно-испытательной работы здесь совершенно уникальна: испытываются новые опытные мощные тяжёлые машины, способные длительно летать на огромных сверхзвуковых скоростях, и параллельно на этих же самолётах отрабатывается очень необычная концепция их боевого применения на очень больших скоростях и высотах, сопряжённая с необычайным по своим масштабам и новаторству задач комплексом наземных средств и вооружения.

Безумно «интересный» район полётов: на карте это просто большое белое пятно под общим названием «Бетпак-Дала», что в переводе с древнеказахского языка означает «голодная степь». Совершенно безориентирная местность: на протяжении сотен и сотен километров — ни единого водоёмчика, ни одного следа какой-то жизнедеятельности. Поздняя осень. Все дни непрерывно дует холодный пронизывающий ветер, нет совсем никакого желания выходить из гостиницы на улицу — разве что на работу и с работы. Да ещё иногда бывают маленькие радости, вроде только что состоявшейся бани с парилкой.

А на прошлой неделе я занимался нашим «циркачеством» в предгорьях Дагестана: летал на демонстрационный пилотаж на МиГ-29 над ипподромом в пригороде Махачкалы. Там по просьбе местных властей, лётчиком-испытателем из «бурановской» космической группы Магомедом Толбоевым был организован настоящий авиационный праздник. Я старался не делать никаких упрощений и летал по максимальной сложности. Использовал в полной мере столь нечастую возможность потренировать и комплекс пилотажа в целом, и, в частности, выполнение наших «фирменных», «экзотических» демонстрационных элементов.

До чего же всё-таки утомительно, но, с другой стороны, крайне интересно вот так динамично носиться по белу свету, держа в руках управление своим самолётом! И периодически, отвлекшись вдруг от непосредственных забот по выполнению полётного задания, накренить машину и залюбоваться всегда столь удивительными и разными красками местности за бортом! В такие мгновения начинаешь размышлять или о вещах возвышенных, или наоборот — о каких-то очень близких и чистых.

Мне невольно вспоминаются слова…

…и из дневников отца:

«Земля для лётчика… имеет своё лицо, мы узнаём её, как друзей при встрече… Она — как ожившая карта…»

…и романа Сент-Экзюпери «Земля людей»:

«…она внушает доверие своими чётко очерченными полями, лесами, селениями… Пилот ныряет, чтобы сильнее насладиться ей…»