Аэтерум

Мои сестры, с беззаботной легкостью ребенка, отказались от своей человеческой сущности. Они вырвали эту, по мнению Акграна, слабую и ненужную часть из своей души, и теперь с холодным безразличием к живому существу, исполняли свою роль. Для них ничего более не существовало, кроме Космоса, его неосязаемого и темного пространства, которое стало для них домом. Единственное чувство, которое таилось в их душах, это была любовь к своему отцу и необузданное желание покоряться его воле. Но я буду направлять Амелию и Кэрол, помогать им и учить. Я уже смогла обуздать их слепое рвение, когда по приказу Акграна они норовили изничтожить Эйдена. Они любят своего отца, но ровно так же любят и меня, ту, которая была старше и сильнее их. Пусть человеческие эмоции больше не ютились в их душах, но благоразумие и уважение друг к другу они все же смогли сохранить. Мои сестры прислушивались ко мне, и никогда не решались действовать без моего ведома. Мы стали единым целым. Даже нашему Творцу не под силу разорвать крепкие узы, связывающие нас троих. Мы Дочери Акграна. Непокорные и свирепые, от чего еще более могущественны. Мы действуем во благо Вселенной и всех живых существ. Отняв одну жизнь, в ответ мы дарим тысячи. В этом наше благословение и наше проклятье.

Глава 10

Аэтерумские Откровения.

Среди желтого полотна пшеничных полей и бескрайней зелени необъятных лесов притаилась маленькая деревенька с причудливым названием Андэрмонт. Это место, совершенно отрезанное от цивилизации и муравьиной суеты больших городов и мегаполисов, благоухало дарами природы, любезно предоставившей свои сокровища в заботливые руки человека. Небольшие домики выстраивались в ровные ряды, образуя дюжину коротеньких улочек, где вместо серости асфальта дорогу заменяла утоптанная, заезженная почва. У каждого дома, за деревянными заборами имелся небольшой сад, где тянули к солнцу свои ветви яблони, груши, вишни и другие деревья, которые радовали своих хозяев сладкими плодами. Прямо посреди деревни прокладывала свой витиеватый путь небольшая речушка с кристально-чистой водой. По обоим берегам этой змейки каждое утро, как только солнце пустит свой первый лучик, рассыпалось множество рыбаков. Везде, куда не пойди, можно было услышать причудливое пение неугомонных птиц, а по вечерам, когда местные жители собирались на деревянных лавочках у своих домов, человеческий гомон перебивали шумные сверчки и возмущенные кваканья лягушек.

Недалеко от центра деревни, где имелись два маленьких магазина, школа и небольшой, двухэтажный дом культуры, притаился небольшой домик с деревянной, почти прогнившей террасой. Его маленький двор и сад были обнесены старым, покосившимся забором, штакетины которого то тут, то там приглашающе кланялись аж до самой земли. Железные ворота всегда были защелкнуты на металлический крючок, и убранство их составляла зеленая, осыпающаяся краска. Она обнажала коррозию в виде ржавчины, которая принялась лакомиться неухоженным железом. К террасе вели несколько гнилых ступеней, еле державшихся на деревянной основе. Любой человек, норовивший зайти во двор и постучаться в дверь, никоим образом не рискнул бы подниматься на эту аварийно-опасную пристройку. Оставалось либо обходить дом к черному входу, который охранял черный пес неопределенной породы, либо стоять во дворе и горланить, уповая на то, что хозяин услышит. Дом был выстроен из белого кирпича, в стены которого врезались прочные деревянные рамы больших окон. Покатую крышу укрывал серый шифер, местами покрывшийся зеленью мха.

В этом маленьком, но добротно сделанном представителе сельской архитектуры восьмисотых годов, жил Эйден Фарли – полицейский в отставке, который работал на своей небольшой ферме, где жили у него кролики, кабаны, коровы и множество мелкой птицы. Два раза в месяц он выезжал на своем желтом пикапе в ближайший город, находившийся за триста миль от деревни, и торговал там мясом. С вырученных денег он оплачивал счета, ремонтировал старенький пикап, покупал еду и одежду. В общем-то, жил Эйден обычной, неприметной сельской жизнью, всецело отдавшись своему беззаботному делу. Ежедневная суета на ферме отвлекала его мысли от Сативик-Хеис и всех ужасных событий, свидетелем которых ему пришлось стать. Мистер Фарли два года назад покинул службу в полиции и перебрался в округ Нордсарп, где среди холмов, полей и лесов уже как несколько столетий существовала деревенька Андермонт. Здесь он устроился, как ему казалось, наилучшим образом. В первый год своей жизни в деревне, Эйден дописал свой дневник, и больше никогда к нему не возвращался.

В тот день, когда мистер Фарли покинул пляж Роллонхеис, он отправился прямиком в участок. Джонатан Прайс встретил своего подчиненного шквалом негодующих вопросов: