Аэций. Клятва Аттилы (СИ)

Какого же было его удивление, когда он увидел перед собой не громилу, а брата. У него были связаны руки, затянут ремнями рот. По ноге растекалась кровь. А вокруг гоготали подстроившие подмену конвоиры. Смеялась, кажется, даже посуда на столе, из которой они только что жрали утку.

— Ах, вы… — набросился на них разъяренный мальчишка, но противников было слишком много. У него очень быстро отобрали нож и, как ни пытался вырываться — скрутили веревками так же крепко, как брата.

— Грязный бесчестный ублюдок! — крикнул Карпилион громиле.

— А в чем я бесчестен? — спокойно ответил тот. — Ты ведь меня не ранил. А значит — не заслужил свободу.

— Отпустите их, — неожиданно раздалось поверх голосов, и все обернулись к двери.

На пороге стоял молодой бородатый верзила настолько громадного роста, что притолока казалась ему мала. И разом просторная комната наполнилась такими же исполинами, как и он. На каждом была чешуйчатая броня, сиявшая, как золотая.

— Скифы, — молвил кто-то из конвоиров.

— Это римские земли. Скифам тут ошиваться нечего, — угрюмо ответил другой.

— Ошиваются разбойники, а мы торговые гости. У нас соглашение с императором Феодосием, — возразил ему бородатый скиф с каким-то незнакомым выговором. — По этому соглашению мне и моей дружине повсюду почет и уважение. Кием меня кличут. Слыхали о таком? Посланники императора поклялись, что наших друзей в Доростоле не тронут и пальцем. А эти двое мальчишек — наши друзья. Так что лучше бы вам уйти отсюда. Подобру-поздорову.

Последнее слово он произнес особенным тоном. Видно, решил как следует припугнуть конвоиров, чтобы те поскорее покинули дом. А когда удалились, приказал развязать мальчишек.

— Повезем их к Руа, — сказал он кому-то. — Пускай разбирается сам, чего с ними делать… Э, да один из них ранен? Это кто ж его так пометил?

Карпилион хотел уж сознаться, но Гаудент ему не позволил.

— Никто меня не пометил. Я сам виноват, — сказал он, когда развязали рот.

— Хм. А рана-то вроде серьезная, — покачал головой какой-то чернявый скиф. — Как бы хромым не остался.

— Ладно. Тогда понесем его на руках, — распорядился Кий. — А то действительно бледный как смерть.

От этих слов у Карпилиона задрожали губы. Он едва мог смотреть, как Гаудента поднимают на руки и выносят из дома, словно покойника.

— Не хнычь, волчонок. Ничего с твоим братом не случится, — сказал ему Кий.

— Я не волчонок, — буркнул Карпилион.

— А на шапке почему у тебя волчья морда?

Карпилион содрал с себя шапку, которую нахлобучили на него конвоиры, и кинул под лавку, стоявшую позади стола. Оттуда послышался какой-то шорох, словно шевельнулась большая крыса, и снова все стихло.

— Ну-ка кто там засел? Вылезай на свет, — нахмурившись, скомандовал Кий. — А не то отведаешь моего меча.

Из-под лавки немедленно показался затылок, за ним — изуродованная горбом спина, вся в пыли и каких-то ошметках.

— Это еще что за чудь белоглазая? — удивился Кий, увидев, что это карлик.

— Предатель он, а не чудь, — со злостью воскликнул мальчишка. — Глаза б на него не смотрели.

— А кто тебя спас в лесу?! — тоненько пискнул Зеркон.

— Так вы знакомые, что ли? — вмешался в их перепалку Кий. — Тогда давайте без ругани. На другой стороне реки у нас становище. Вот как доедем, там и наругаетесь вдоволь.

— А войско у вас большое? — взглянул на него Карпилион и добавил в полголоса. — Наш отец в плену. Это он послал нас сюда в Доростол. Велел сказать, что мы дети Мунчука, и тогда нам помогут. А самим нам его не вызволить.

— Так вот из какого гнезда вы явились, — в раздумье ответил Кий. — Зарекался я погуливать в здешних краях, но этому соколу помогу. Объясни-ка мне по порядку, что у него за беда.

И Карпилион, не скупясь на подробности, объяснил.

*

В крепость они решили нагрянуть ночью, но когда добрались до неё, не увидели ни огней, ни дозорных. Толкнули тугие ворота — не заперто. Во дворе — непроглядная тишь, словно люди исчезли, оставив всё на своих местах.

— Похоже, в крепости никого живого, — сказали Кию.

— Стало быть, и нам тут делать нечего, — ответил он и кликнул дружину. — Разворачиваемся восвояси!

— Нельзя нам так уходить! Сначала надо осмотреть подземелье, — остановил их Карпилион. Он был один, без брата, которому не позволили ехать из-за больной ноги, и поэтому чувствовал ответственность за двоих.

— Ладно, пойдем посмотрим, что там внизу, — согласился Кий. — Дайте мне факел, — велел он кому-то, и факел ему разожгли.

В подземелье

— Скорее, — крикнул Карпилион, ныряя под арку.

В подземелье он почувствовал невыносимую вонь и загородился рукавом, чтобы не задохнуться. Огненный отсвет факела выхватил из мрака неподвижно застывшую на полу фигуру.

— Отец! — воскликнул Карпилион, подбегая ближе, и его пригвоздило к месту.

У стены он увидел отца. Вернее то, что от него осталось. Крысы изгрызли ему лицо и половину груди. Сгнившая плоть внутри почернела. В ней копошились черви.

— Это он? — спросили где-то рядом.

Карпилион был слишком подавлен, чтобы произнести хотя бы слово и, встретившись глазами с Кием, только и смог, что кивнуть.