Афанасий Фет

Страдания не прекращались. Потеряв надежду на выздоровление, Фет не хотел больше терпеть мучения, которые должны довести жизнь до «естественного» конца. В предыдущие годы он не раз утверждал, что не страшится смерти. Так, он писал Толстому 28 сентября 1880 года, в самую кульминацию полемики с ним: «Страшно только бытие, то есть жизнь, а не её отрицание. Отрицание жизни и небытие не более чем близнецы. Это одно и то же»⁶⁴⁰. Восхищаясь толстовской повестью «Смерть Ивана Ильича», в письме Софье Андреевне Толстой от 24—25 апреля 1886 года Фет сравнил страдания героя повести со своими и заметил: «Кто рассказал ему так подробно все мои мучительные ночи, хоть бы нынешнюю. Я нимало не боюсь смерти, т. е. небытия. Давайте мне её сейчас. Но муки умирания ужасны. Меня именно засаживают в глубокий мешок без воздуха», — а 14 сентября 1892 года, незадолго до финала, приписал собственной рукой к продиктованному письму, адресованному ей же: «Не боюсь смерти, но ненавижу страдания»⁶⁴¹.

К 20 ноября состояние Фета ухудшилось настолько, что доктор Остроумов посоветовал Марии Петровне пригласить духовника для исповеди; она сказала, что больной ни за что на это не согласится и она возьмёт этот грех на себя. О том, что происходило дальше, рассказывает поэт, критик, поклонник и исследователь биографии и творчества Фета Борис Александрович Садовской:

«Утром 21-го ноября больной, как всегда бывший на ногах, неожиданно пожелал шампанского. На возражение жены, что доктор этого не позволит, Фет настоял, чтобы Марья Петровна немедленно съездила к доктору за разрешением. Пока торопились с лошадьми, он не раз спрашивал: скоро ли? и сказал уезжавшей Марье Петровне: “Ну, отправляйся же, мамочка, да возвращайся скорее”... Когда Марья Петровна уехала, Фет сказал секретарше: “Пойдёмте, я вам продиктую”. — “Письмо?” — спросила она. — “Нет”, — и тогда с его слов г-жа Ф[ёдорова] написала сверху листа: “Не понимаю сознательного преумножения неизбежных страданий. Добровольно иду к неизбежному”. Под этими строками он подписался собственноручно: 21-го Ноября. Фет (Шеншин).

На столе лежал стальной разрезальный ножик, в виде стилета. Фет взял его, но встревоженная г-жа Ф. начала ножик вырывать, причём поранила себе руку. Тогда больной пустился быстро бежать по комнатам, преследуемый г-жой Ф. Последняя изо всех сил звонила, призывая на помощь, но никто не шёл. В столовой, подбежав к шифоньерке, где хранились столовые ножи, Фет пытался тщетно открыть дверцу, потом вдруг, часто задышав, упал на стул со словом: “Чёрт”. Тут глаза его широко раскрылись, будто увидав что-то страшное; правая рука двинулась приподняться как бы для крестного знамения и тотчас же опустилась. Он умер в полном сознании»⁶⁴².

На следующий день в «Московских ведомостях» появилось траурное известие: «Сего 21-го Ноября в 12 часов дня скончался Афанасий Афанасьевич Шеншин (Фет). Панихиды ежедневно в 12 час. дня и 8 час. вечера, в доме покойного, на Плющихе. Отпевание тела и начало литургии имеют быть в Университетской церкви, в 10 час. утра, 24-го Ноября, а погребение в фамильном склепе, села Клеймёнова, Орловской губернии, Мценского уезда».

Панихиды проходили три дня. Мария Петровна получила телеграммы от августейших знакомых, Соловьёва, Полонского. Тело покойного было обряжено в малый (галунный) камергерский мундир. От Плющихи до университетской церкви на Моховой гроб несли на руках. Заупокойную литургию совершил протоиерей кафедрального собора Христа Спасителя А. И. Соколов с приходским духовенством Благовещенской церкви на Бережках и Кресто-Воздвиженской на Вражке. Пел чудовский хор в траурных кафтанах⁶⁴³. После обряда прощания гроб был вынесен из церкви и поставлен на катафалк, двинувшийся через метель к Курскому вокзалу. По дороге были совершены литии у церкви Святой Параскевы в Охотном Ряду и у церкви Космы и Дамиана на Маросейке. На вокзале металлический гроб был запаян и установлен в вагоне почтового поезда.

В три часа дня поезд тронулся. Гроб был доставлен на станцию Отрада, а оттуда перевезён в родовое имение Шеншиных село Клеймёново. Печальный груз сопровождали вдова и двоюродный племянник поэта В. Н. Семенкович. На другой день состоялось погребение «под церковью, в новом склепе»⁶⁴⁴.

Мария Петровна пережила супруга всего на год. Уже после смерти Фета вышли из печати третий том его воспоминаний и перевод «Тристий» («Tristia») Овидия, название которых поэт перевёл как «Скорби».

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ Цит. по: Кузьмина И. А. Материалы к биографии А. А. Фета // Русская литература. 2003. № 1. С. 136.

² Цит. по: Шеншина В. А. А. Фет-Шеншин. Поэтическое миросозерцание. М., 1998. С. 219.

³ Цит. по: Там же. С. 215.

⁴ См.: Там же. С. 22.

⁵ Цит. по: Григорович А. К биографии А. А. Фета (Шеншина) // Русская старина. 1904. Т. 117. С. 166.

⁶ Цит. по: Там же. С. 167.

⁷ Цит. по: Там же.

⁸ Цит. по: Там же.

⁹ Цит. по: Там же.

¹⁰ Цит. по: Там же. С. 167-168.

¹¹ Цит. по: Кузьмина И. А. Указ. соч. С. 129.