Афера

— Хм-м, что-то я вам не верю, Валентин Васильевич, ведь сегодня воскресенье, а в воскресенье, согласитесь, банк не работает. Так?

— Вы меня тогда вычислили? — Валентин приподнял голову и посмотрел в лицо этой приятной на вид женщине.

— Конечно, Валентин Васильевич. Конечно. Ваша легенда нам очень понравилась, и мы, конечно, повелись. Ой, как повелись! И давай на ваш диктофон в телефоне нашептывать все наши тайны! — Голос у Татьяны начал срываться. — Мы такие дураки, прямо, да… Ой, — и она быстро подойдя к Валентину, со всего размаха ударила его ладонью по щеке. — Приятно, да?

— Вы мне токо не очен портитэ товар, — раздался из глубины помещения грубый мужской голос с ярко выраженным акцентом.

— Выйдите пока, Еж, угости человека хорошей сигарой, — сказала Татьяна, стоящему сзади Валентина человеку. — Так вот, уважаемый Валентин Васильевич, ваши страдания по выплатам кредита в этом городе закончились. Здесь вашу задолженность будет теперь погашать ваша родненькая любимая женушка.

Услышав это, Валентин в это же мгновение почувствовал резкую тяжесть в груди. Хотел тут же вскочить и размазать Татьяну о стены здания, но сила, удерживающая его сзади, так и не дала этого сделать.

— Вот как мило, — прошипела по-змеиному Татьяна. — А вы будете теперь платить кредит не здесь, а где-нибудь в горах древнего Кавказа, работая шахтером или камнетесом. Здорово, да? — Татьяна приблизилась к Валентину, присела и засверлила его своими черными глазами. — Если не хотите, то можно все вернуть на свои места. Да-да, вернетесь к родной женушке, ну, немножко раненым, нам ломать вам кости ни к чему, а то не сможете продолжать государству возвращать взятый для меня кредит вместе с процентами. Но подпишете с нами своего рода контракт — молчать, а не то язык отрежем. Только не как ваш благодушный помощник Иван Иванович Иванов. Да-да, Валентин Васильевич, это тот, который мой договорчик стянул и вам передал, а вы его подделали и с ним — в прокуратуру… Так вот он — раб. РАБ!.. Теперь будет кирпич производить на Кавказе, так как получил за этот поступок пожизненное заключение строгого режима. И вы хотите ему составить компанию?

— Что я должен делать? — буркнул Валентин и посмотрел в глаза стоящей над ним пантеры.

— Самую малость: вернуть нашего менеджера, которого, как я знаю, вы со своими дружками держите где-то у себя, и сейчас узнаем где, — словно кобра, гипнотизирующая свою жертву, Татьяна не сводила глаз с Валентина.

— К сожалению, нам этого сделать не удалось. Вы же сами написали, где хотите с ним встретиться — в «Мираже», но там вы встретились с банкиршей.

— Какая умница, — как бы успокоившись, вздохнула Татьяна. — Я и забыла об этом. Так где же ваши дружки, у банка?

— Вы там назначили в шесть вечера встречу с банкиршей, — ответил Валентин.

— Ну и здорово. Еж, Еж! Где наш доктор? Пригласи, а то человек что-то выходной с буднями путает.

В комнату вошла женщина в белом халате. Стоп, это не халат, а светлое серое платье, и кутается она в красный пуховичок. Во рту сигарета…

«Где-то я ее уже видел, — пытается вспомнить Валентин. — Ну где же?»

— Машенька, пусть он поспит маленько, чтобы не мешал, только не ошибись, его память нам пока еще нужна, — предупредила женщину Татьяна и вышла из помещения.

Валентин почувствовал, как ему начинают заламывать за спиною руки, нагибая его голову ниже и ниже к земле. Что-то кольнуло под локтем. И буквально уже через минуту-другую в глазах все поплыло…

4

Голова упиралась во что-то твердое и вонючее. Валентин попытался отодвинуться от этого места, но не смог, что-то его держало. Открыл глаза… помещение, где он лежал, было еле-еле освещено. Его голова лежала на туфле, вроде женской? Точно, женской, с большой железной пряжкой. Туфля одета на ногу, от которой и несло неприятным запахом то ли кала, то ли рвотины.

Кто-то зашел в помещение. Подняли женщину, на ноге которой была надета эта туфля, и потащили куда-то. Потом схватили Валентина, выволокли на улицу и бросили на землю.

Кто-то нагнулся над ним и, грубо ткнув чем-то в лоб, сказал:

— Валя, а где твои дружки-то, а? Ты думаешь, все так просто обойдется? Да нет, мы сейчас твои ножки под колесо положим и будем так тихонечко наезжать на них, сначала на ступни, потом — на коленки. Не скажешь, ручки твои положим под колесо. А? Осталась минута — и все.

…И опять он получил жесткий тычок по голове.

— Да что с ним разговаривать, он в отключке. Шнур, опускай свое ведро, сейчас и этого к банкирше забросим, думаю, до утра он там не задохнется. Быстрей опускай свое корыто.

— Эй, Валек, а ты, сволочь, меня вчера так хорошенько отделал, и думаешь, я об этом забыл? — Валентин тут же почувствовал сильный удар в пах, аж дух захватило. — Во-от, во-от, это нормально! А? Ну, как себя чувствуешь? Так. Шнур, ты только не торопи меня, не нервируй, я не злопамятный, а очень злой, и память у меня длинная-длинная.

Валентин услышал, как завелась машина и что-то железное около его ног громко ударилось об землю.

— Во-от, иди, помоги мне этого гада закинуть.

— А он при падении там руку, шею не сломает?