Афера

– Привет! Это кто у нас тут, ангел? – Голос его звучал вполне бодро.

– Вот именно. Вы умерли и попали на небеса. – Дженни повернулась и отошла к единственному в палате окну.

Фэлкон огляделся.

– Вот как? Честно говоря, небеса я представлял себе несколько иначе. Может, поговорите с главным ангелом, пусть распорядится, чтобы немного приперчили блюдо. Для начала хорошо бы хоть бар устроить.

Стало быть, ему лучше.

– Ну ладно, хватит! – Это прозвучало слишком резко, но Дженни ничего не могла с собой поделать. Не хотелось, чтобы Эндрю заметил, какое она испытала облегчение. А то еще решит, что стоит только свистнуть...

– Что это с вами? – простонал Фэлкон, с трудом садясь на постели.

– Ничего со мной! И с чего это вы расстонались? Вообще, Эндрю, вам не кажется, что вы немного переигрываете? То есть, не так-то уж вам плохо. – Дженни раздвинула шторы. На улице была слякоть. Весна нынче поздно пришла на Восточное побережье. – Вы просто большой ребенок, – продолжала она, – как, впрочем, и все мужчины. Подумаешь, подзатыльник дали, а он рыдает, стонет и неделю валяется в больнице.

Фэлкон усмехнулся и, воспользовавшись тем, что Дженни отвернулась, внимательно посмотрел на нее. После ранения она не оставила его и доехала в карете «скорой помощи» до больницы. Дежурные сестры попытались в полночь отправить ее домой, но Дженни заупрямилась и до утра прикладывала к его лицу влажное полотенце. А потом приходила изо дня в день, зная, что больше навещать Эндрю некому. Он вяло убеждал Дженни не делать этого, и она кивала, но на следующее утро вновь появлялась в палате. И Эндрю радовался ее появлению. Он начинал понимать, что соблазнительные формы – еще далеко не все. Судя по всему, Дженни – по-настоящему добрый человек.

– Ну что ж, коли не по душе мои стоны, вы свободны. – Фэлкон подоткнул под спину еще одну подушку, чтобы сесть поудобнее.

Дженни медленно отвернулась от окна, вопросительно изогнула бровь и двинулась к двери.

– Эй, куда это вы? Я ведь просто пошутил. Эй!

Дженни остановилась в ногах кровати и посмотрела на него.

– Извините.

– Попросите меня остаться.

– Не уходите, – мгновенно откликнулся Фэлкон. Ему хотелось, чтобы эти слова прозвучали как бы между прочим, но взгляд выдал его. Он расплылся в широкой улыбке. – Пожалуйста.

Дженни улыбнулась в ответ. Противиться Эндрю она не могла.

Фэлкон склонил голову набок.

– Слушайте, я только сейчас сообразил, что даже не спросил, далеко ли вам добираться до больницы? Где живет моя персональная мать Тереза? Где-нибудь поблизости?

– Да не сказала бы. В Нью-Брунсвике. Это милях в пятнадцати к северу отсюда. – Дженни помолчала. – Я всю жизнь там живу. Мне нравится. Это рабочий городок. – Последние слова она произнесла без всякого выражения. – Он совсем не похож на Принстон.

«Так, – подумал Фэлкон, – значит, никаких комплексов провинциалки у нее нет и из рабочего городка уезжать никуда не хочется, хотя с такой внешностью и умом сделать это было бы ей несложно».

– Так что же, вы до конца жизни хотите оставаться секретарем, прощу прощения, помощником?

– На что это вы намекаете, Эндрю Фэлкон?

Тот поднял руки, как бы капитулируя.

– Коплю деньги, чтобы вернуться в колледж и получить степень. Два года я уже проучилась, в Монтклейре.

– И чего же ушли? А-а, понятно, танцульки всякие.

Дженни покачала головой.

– Отец заболел, и уже не мог сам присматривать за сестрой. Мне пришлось. А там одно за другим, в общем, в колледж я так и не вернулась.

– А мама... – начал было Фэлкон и тут же осекся, мысленно выругав себя. Ну как можно быть таким болваном?

Дженни немного помолчала.

– Она умерла от рака легких, когда я была еще совсем маленькой.

– Простите.

– Ничего страшного. Отец рассказывал, что мама выкуривала по две пачки сигарет в день.

– Вы ведь не курите?

Дженни покачала головой.

– А вы?

– Тоже нет.

Наступила короткая пауза.

– Ну а вы, Эндрю? Теперь расскажите о себе, – попыталась расшевелить его Дженни.

– Да нечего рассказывать. Мне нравится работать, вот и все.

Дженни выжидательно молчала, но продолжения так и не последовало. Она побарабанила по ножке кровати и заговорила вновь:

– Эндрю, я понимаю, примириться трудно, и все же чем вы теперь собираетесь заняться, товариществу-то... – Она не закончила фразы.

– Капут. Конец. С приветом. Это вы хотели сказать?

Дженни неуверенно кивнула и внимательно посмотрела на Эндрю, словно стремясь понять его чувства. Но лицо Фэлкона оставалось бесстрастным.

Несколько мгновений он разглядывал потолок, затем ухмыльнулся.

– Трудно ведь ожидать, – сказал Эндрю, – что после всего случившегося помощница Фроуворта захочет вложить деньги в предприятие?

– Право, Эндрю, следует быть серьезнее, – укоризненно покачала головой Дженни.

– Серьезнее? Вы хотите, чтобы я был серьезным? – Он с шумом выдохнул. – Ну что ж, извольте. Я всегда подумывал о том, чтобы перебраться в Вермонт. Там чудесные места, я люблю горные лыжи. Может, куплю дом с небольшим участком земли и до конца жизни буду кататься. Правда, за дом и за подъемник надо платить.

– А у вас деньги остались?