Афера

И мое старание не осталось без внимания. Я получала предложения сходить на свидание до двадцати в день, от самых разных, совершенно незнакомых мужчин, а порой даже женщин, но всем и каждому сияя улыбкой и глядя влюбленными глазам честно сообщала, что не могу, очень готовлюсь к поступлению и вообще — вы осознаете, как много значит искусство в нашей жизни?!

Рыбка клюнула на втором месяце моего пребывания в столице.

Я бежала с подругами по спорту, появившимися в моей новой яркой сияющей жизни, и активно пытающихся мне подражать. Было пять часов утра. Городской парк, в котором утренний свет прогонял ночной сумрак, пел голосами тысячи птиц, сиял капельками росы, словно был усыпан бриллиантами, казался самым безопасным местом во всей галактике… как вдруг ощущение безопасности испарилось мгновенно.

Я продолжила бежать, улыбаясь еще счастливее, чем прежде, заставила себя бежать все так же, сдерживая отчаянное желание ускориться, предварительно оглядевшись, чтобы оценить уровень опасности.

Но оборачиваться было нельзя, менять поведение так же, и я, рассмеявшись какой-то глупой шутке Сейры, просто продолжила пробежку. Потом мы постояли, весело болтая и разминаясь возле многоэтажки, затем разошлись — я в свой дом, девчонки в соседний.

И, лишь оказавшись в квартире и заперев дверь, я кинулась к сейру – просмотреть записи с камер. Их на мне находилось шесть штук.

Ощущение опасности посетило лишь при просмотре записи со всего одной — боковая камера, встроенная в основание козырька на кепке, зафиксировала даже не мужчину – его взгляд. Только взгляд.

— Шеф, — набрав начальство, позвала я.

Следующие полчаса пока я бегала по квартире из душа на кухню перекусить, чтобы после одеться и помчаться по своему ежедневному кругу, наши анализировали запись.

Перед самым выходом, выслушала вердикт:

— Шейри, у нас нет личности.

— Как это нет? — застыла, всунув одну ногу в туфель, и балансируя другой. — Что значит нет? Это центральный парк, шеф, там более полутысячи камер!

Информация, последовавшая за этим, убила:

— Его нет ни на одной. Понимаешь? Даже не то, чтобы он потерялся в толпе, в пять утра толпы нет, сама знаешь, он просто не промелькнул ни на одной камере. Кроме вот того взгляда из-за дерева, где кусты лицо прикрывают, у нас ничего нет.

Судорожно выдохнув, я обулась, и спросила:

— Радужка глаз?

По факту в современном мире достаточно было зафиксировать на камеру радужку глаз, она индивидуальна для каждого, как и отпечатки пальцев, но…

— Ничего, — мрачно сообщил шеф.

Девочка-сдохните-все-мучительно-прямо-сейчас, глянула на себя в зеркало, провела левой ладонью по правой руке, лучезарно улыбнулась и мгновенно стала девушкой-вечный-праздник-и-все-просто-замечательно и покинула свою квартиру, тщательно заперев дверь на ключ.

Спускалась я по лестнице — всего-то пятнадцатый этаж, такие мелочи, в моем животе бултыхались привычные утренние пол-литра чистейшей воды даже без газов, компанию пол-литрухе создавала тщательно пережеванная овсянка с клубникой, настроение было чудесным без прикрас, мир светлым, ясным, безопасным и волшебным.

А навстречу мне поднимался потрясающе симпатичный парень с огромной собакой на поводке.

— Ух! — сказал молодой человек, увидев меня. — Стоило всего один раз встать пораньше, чтобы тут же увидеть настоящую фею. Старина, с меня мешок мозговых косточек, если эта фея назовет свое имя.

Пес оказался невероятно умным, потому что сначала недоверчиво глянул на хозяина, а вот затем с искренней надеждой во взоре на меня. И он так выразительно посмотрел, что, не выдержав, я рассмеялась и сказала:

— Шейри. Меня зовут Шейри, — и продолжая улыбаться, весело заметила: — Вы попали на целый мешок мозговых косточек, мой удивительно находчивый незнакомец.

— Ирд, — произнес он, с искренним и нескрываемым восхищением глядя на меня.

И в его глазах я была самой красивой девушкой на свете, самой волшебной, самой восхитительной, самой-самой…

— Гав! – обиженно выдал пес.

Запоздало поняла, что стою на две ступени выше Ирда, и улыбаюсь не привычной отработанной улыбкой, а как-то совершенно искренне и даже немного смущенно.

— Какая же ты красивая, — выдохнул Ирд.

Он сказал это, кажется, даже не подумав, потому что сам безумно смутился и поспешил тут же исправиться, выпалив:

— В смысле вы! Какая же вы красивая, я…

— Гав! — настойчиво напомнил о себе пес.

— Старина, два мешка костей, только заткнись, — прошипел, не глянув на него Ирд.

— Он просто вас ревнует, — обходя парня, обронила я. И почти шепотом добавила: — И я его понимаю…

От моего явно льстящего пассажа Ирд застыл, и опомнился только когда я, уже обойдя их с собакой, спустилась почти на пролет.

— Шейри, — перегнувшись через перилла крикнул он, — Шейри, а можно с вами встретиться? Где угодно! Когда скажете! Я буду ждать вас, как верный пес… эм… В смысле вместе с верным псом, а, если хотите, то и без!

— Гав! — возмутился пес, до которого дошла перспектива провести вечер в одиночестве.

От души рассмеявшись, я беззаботно ответила:

— Все может быть, вдруг вы опять проснетесь пораньше…