Афера (для) миллионера (СИ)

— Вы правда посмотрите мои работы? — он молча кивнул, прикладывая карту, — Только пообещайте мне, что скажете честно, если вам не понравится, ладно? Я честно не напрашиваюсь на комплименты…

Но как бы хотелось их услышать! Он взял коробочку с эклерами, впихнул мне в руки чай и, придерживая за талию, скорее повел подальше от протянутого ему кассиршей чека, пока я не успела в него заглянуть.

— А вы будете плакать, если скажу, что не нравится? — уточнил он; я представила и поторопилась запить горечь сладким чаем, — Ой, по глазам вижу, что да! — воскликнул Максим, — Тогда ничего не буду обещать, Лена, уж простите!

Я разблокировала экран, проверяя, не пропустила ли звонок от Антонины Владимировны, бабушкиной соседки сверху в Архангельске. Уже перед выходом я вдруг вспомнила, что у бабули где-то валялась старая записная книжка и решила проверить, нет ли там каких номеров… Ей всегда было удобнее записывать от руки, а не в телефон. В основном номера там были чисто по именам, которых я и не знала, но рядом с этим конкретным номером было четко написано, кто это и в какой квартире живет. И даже с приписочкой «Сумасшедшая стерва!». Я навскидку предположила, что мы могли бы быть с ней знакомы и решила позвонить. Рассказами о том, как хорошо я ее помню еще с детства старуха не впечатлилась, а вот за обещание перевести ей денег согласилась сходить проверить бабулю и даже приготовить ей поесть и проконтролировать, чтобы бабушка все съела!

Я предупредила ее, что бабуля болеет и это может быть ковид, но мне на счастье Антонина Владимировна была глубоко верующей и глубоко верила, что никакого ковида нет, так что я взяла с нее обещание хотя бы надеть маску, но на предложение оставить обед у двери она меня обсмеяла и рассказала, как именно, нам, миллиниалам, промывают мозги через компьютер, и во что превратиться мой мозг, если я не перестану на слово верить всем новостям. Я от души согласилась со всеми ее выводами, перевела денюжку и мы договорились, что она отзвониться мне, как только покормит бабулю.

— А вы вообще-то замечательно рисуете, Елена…

— Просто Лена! — горячо попросила я, — А что, правда? Нравится? Или вы это, чтобы я не заплакала? Скажите честно, я обещаю больше не плакать! У меня же целая коробка эклеров, я справлюсь, даже если будет очень больно…

Максим хмыкнул и весело прищурился, глядя на меня.

— Ну раз обещаете… — начал он, посерьезнев, — Тогда честно.

Сердце забилось и на глаза опять набежала влага. Я поскорее укусила эклер, захватив языком побольше начинки и с удивлением заметила, как его взгляд на секунду задерживается на моих губах. Чуть не подавилась, зато плакать перехотелось! Есть еще порох в пороховницах! Будет чем успокаиваться, когда друг настоящей художницы, которая продает свои картины за тысячи долларов и выглядит как модель, расскажет мне честно о моих почеркушках…

— Не понимаю, если честно только одного… Вы же можете довольно неплохо продавать свои картины. Почему вам хочется плакать глядя на ценники в буфете? — он улыбнулся, — Я думал, как повежливее вам отказать, но вообще-то совсем не против заказать у вас портрет — мама давно просила, но работы Алисы я ей дарить точно не стану…

В первый момент в голове пронеслась только одна мысль…

— Она вас все-таки рисовала?! — я вскочила, обиженно на него посмотрев.

Не знаю, что меня так обидело, просто я и так этой белобрысой уже завидовала самой черной завистью, а теперь еще и оказалось, что она забрала у Максима его модельную, так сказать, невинность. Почему-то было неприятно, что я всегда буду только второй. В другой стороны, именно мой портрет будет висеть у него дома и радовать глаз его мамы!

Это же что-то значит?

И только когда я успокоилась, представив, как они с мамой сидят у камина в шикарном особняке и любуются моей работой, и она его спрашивает, кто же нарисовал такой чудесный портрет… только тогда я поняла.

Я. заработаю. баблишек.

— Но я рисую только на больших форматах. Не меньше ста сантиметров по одной стороне, — робко наврала я, чтобы набить цену.

Максим спокойно кивнул, все еще поглядывая на меня с легким удивлением.

— Вот и отлично. Сколько?

Руки похолодели и я с трудом сглотнула образовавшийся в горле комок.

— С-сто. Тысяч, — я сложила руки в замок и посмотрела на него осторожно исподлобья, — Р-рублей…

Вообще, для большого формата и моих навыков цена вполне приемлемая. Неприемлемая она только для моего среднестатистического подписчика в инстаграме. Да и вообще для большинства людей, которые такие деньги порой месяцами зарабатывают. Я бы тоже не стала покупать портрет за такую цену! Ну на кой он мне, в самом деле, нужен? Но если говорить о нормальной, человеческой цене за такую работу и годы обучения — цена приемлемая. Можно с этим поспорить только если вспомнить, что я никто и звать меня никак, но… Максим — богатый. Так что может и не заметит? Я решила обнаглеть без меры и рискнуть, назвав цену, которая устроила бы меня.