Афера (для) миллионера

— В гостиной, — спокойно кивнула она, — Ты, вроде, ничего. Так скажи мне: зачем оно тебе надо? Макса окучивать? Ты не находишь это жалким?

Что ж, нахожу. Без всяких сомнений — нахожу. Но у меня нет даже сил разбираться, как из этой ситуации выкарабкаться. Я просто хочу улечься лицом в подушку и неделю не шевелиться. И ни о чем не думать.

Как же мне не нравится взрослая жизнь! Столько всего происходит — а еще даже позавтракать не успела!

— А с чего ты взяла, что я его… — начала я слегка просевшим голосом.

— Ой, да ладно! Его здесь нет, давай без этих спектаклей? — усмехнулась девушка, резким движением откинув с плеча свой блестящий водопад идеально уложенных волос.

Интересно, получиться ли мою буйную гриву уложить идеально? Ну хоть разок в жизни, чисто посмотреть, как оно могло бы быть…

— Можешь, конечно, говорить, что ты не такая, но давай честно: на самом деле ведь именно такая, а?

Я замерла и уставилась на нее во все глаза. Кажется, что-то такое мне говорила и хозяйка…

— Отвали.

— Что?..

— Серьезно, просто отвали, — просипела я, сдерживаясь из последних сил.

Я торопливо побежала вперед, не обращая внимания на ее попытку меня окликнуть, догнать. Кажется она что-то спрашивала, но я уже не слышала.

Глаза застилала пелена слез и я думала только, как бы не врезаться случайно во что-нибудь и не превратить этот почти драматичный момент в очередной цирк. Я не знала, почему я плачу. Причин на это не было — пусть относительно, но у меня все хорошо.

Я бы сейчас могла сидеть на вокзале с недолеченым котом в переноске, а вместо этого я гуляю по респектабельному району, куда меня пригласил прекрасный мужчина, без вопросов согласившийся дать свой номер и адрес моей подруге и моей бабуле, чтоб не волновались. Я не одна, никто не умирает, жизнь идет куда-то явно в правильном направлении, а я все равно плетусь, хныкая как пятилетка. Ну вот что со мной не так?

Кто-то сзади положил руку на плечо и я спиной почувствовала тепло чужого тела. Я сама не поняла, как взвизгнула, тут же отскакивая, выдавливая из себя зачем-то:

— Нет-нет, не трогай!

— Прости! — Макс поднял руки вверх, сдаваясь, — Прости, пожалуйста, просто я звал, а ты будто не слышала…

— Ч-что-то случилось? — я торопливо мазнула рукавом по глазам, смахивая влагу.

— Полчаса прошли, а на телефон ты не отвечала.

Я достала мобильник, разблокировала экран и поражено выдохнула, увидев десять пропущенных от Максима и три — от Вали. Он медленно протянул ко мне руки, так и не прикасаясь, и я сама нырнула в объятия, утыкаясь носом в его свитер.

— Хочешь еще поплакать?

Я лениво мотнула головой.

— Да вроде уже и не особо… Есть хочу. А еще давай порисуем?

Мужчина засмеялся.

— Мне тогда придется сесть за работу! А ведь сегодня выходной…

— Другую картину, — пробормотала я, — У нас же их две, помнишь?

Хотелось как-то реабилитироваться за недавнюю дурацкую попытку состроить из себя скромницу. Хотелось убедиться, что я именно «такая».

Максим вдруг весь напрягся.

— Может не сегодня?

— В смысле не сегодня? — я отодвинулась, — А почему не сегодня? Ретроградная Венера? Голова болит? Настроения нет?! — голос дрожал от обиды.

Меня продинамили?! Уже во второй раз?.. Может я поторопилась, решив, что нравлюсь ему? Или он все-таки импотент, как говорила Валя? Или гей?! Так вот почему его дурацкий Саша на меня волком смотрит…

Ах нет. Я выдохнула поражено, в мыслях отвешивая себе оплеуху, что забыла. Ему же нравятся недоступные скромницы. Почему-то за себя вдруг стало резко неловко. Хотя я не считала, что девушка должна хранить себя до брака, но вот сейчас перед ним, захотелось, чтобы считала.

Я улыбнулась кое-как и кивнула. Мы вернулись домой, где уже ждал приготовленный Максом то ли обед, то ли ужин. Вообще-то, было весело и мило — разговаривать с ним, шутить, узнавать что-то о его жизни и рассказывать о себе. Мы включили задним планом какую-то теплую комедию и по наброску вернули обратно его рабочее гнездышко. Я сама не заметила, как уже стемнело, а на холсте начал появляться пусть набросочно, но очень живой портрет Максима. Я довольно вглядывалась, обещая себе больше не трогать правую половину лица, чтоб не испортить, и прикидывала, сколько еще мне нужен именно Макс, и когда я смогу уйти в дальнюю комнату на дорисовку, спрятавшись в уединении. Я не дала ему посмотреть, уговорив оценить уже готовую работу.

И все было хорошо — даже больше, чем хорошо!

Но все равно что-то зудело. Я уже поверила в то, что нравлюсь ему, но может все-таки мне показалось?..

— О чем ты так напряженно думаешь?

Мы сидели на диване, досматривая уже, кажется, четвертый фильм и доедая заказанную пиццу. Он улыбался мягко, но взгляд был серьезным. И я не удержалась.

— Слушай, я… ну, я тебе нравлюсь?