Афера. Роман о мобильных махинациях

– Леночка, нужна компания с именем. Ты не знаешь этих японцев, они станут все проверять прежде, чем убедятся, что их партнер надежен. В случае со «Smart» проверка будет номинальной. Компания давно на рынке, имеет надежную репутацию, и мы с тобой приглашены сюда именно как ее управленцы. Потом, возможно, мы с тобой именно так и поступим: создадим свою компанию, уведем из «Smart-soft» наиболее интересные активы – это станет залогом нашей дальнейшей счастливой совместной жизни. Это хорошее начало, поверь мне!

– Я верю, верю, – она, казалось, была несколько растерянна, – но к чему все эти сложности с проникновением на выставку до ее открытия? Ведь завтра же можно будет все решить!

– Завтра здесь будет суета сует и всяческая суета. Завтра здесь будет море людей. Завтра все начнется с помпезной торжественной части и одна конференция будет сменяться другой. Завтра просто не будет времени нормально побеседовать вон с ним, – Картье вычислил «главаря» и уточнил: – вон тот, с краю, пожилой.

Он указывал на японца лет шестидесяти, которому все остальные японцы оказывали явное почтение. Он стоял несколько в стороне, скрестив руки на груди, и молча наблюдал за суетой остальных, изредка и очень лаконично отвечая им. Сомнений быть не могло – это руководитель. Япония сословная страна, и типаж босса здесь стандартный и легко узнаваем: мудрый старикан, высеченный из кремня и стали, облаченный в строгий костюм-тройку от «Zegna», которая пошивает эти самые тройки исключительно для японского рынка, так как спроса на них больше нигде и нет. Ну разве что на Сицилии, среди местных папаш из коза ностра есть поветрие щеголять в тройках, закладывая в проймы жилетки большие пальцы, да еще среди еврейских банкиров, но все это лишь островки среди океана думающих, что костюм-тройка – это удел мудаков.

К типажу японского босса нужно прибавить дюжие по стоимости, но скромные по дизайну часы, что также придает ему некую оригинальность, насупленные брови, дорогой парфюм, запонки из платины и железный характер, о который можно запросто порезаться, словно о край заточенного японского меча-катаны, того самого, что лабает мастер Хаттори Хансо на острове Окинава в надежде, что одним из этих мечей будет когда-нибудь убит коварный Билл.

– Нам к нему и нужно. Спроси меня: «Так чего же ты медлишь?»

– Да, в самом деле! Так чего же ты медлишь?

– Лена, буду с тобой максимально честным, у меня мало надежды на традиционные методы. У меня в основном вся надежда на тебя.

Она действительно не поняла его:

– В каком смысле? Что ты имеешь в виду?

Он состроил такую рожу, что краше на толчке корчат в момент, когда нет движения вперед и назад дороги тоже нет.

– У тебя гораздо более надежная дипломатия, женская.

– Хочешь подложить меня под этого старикана?! – с гибельным восторгом спросила Лена, глядя на этот мир широко закрытыми глазами. Перед ней вдруг разом выросла непроницаемая стена тумана и в голове все пришло в движение, перемешалось. – Ну ты даешь… Ты сволочь, что ли? И после этого ты станешь утверждать, что все еще любишь меня? Иди ты к чертовой матери!

Картье разозлился. Его всегда страшно бесило, когда вот так же, не дослушав до конца, делали неверные выводы. Увидев, что Лена собирается уйти, он схватил ее за руку и привлек к себе, с силой притянул за шею, лоб в лоб, свирепо проскрежетал:

– Ты за кого меня держишь? За сутенера? Да я ему не дам и пуговки на тебе расстегнуть! Какого черта, в самом деле, ты думаешь о самом грязном, что только может быть на свете, мать твою?! Дура ты, любимая моя!

– Скажи так еще раз, – попросила она, враз потеплевшим голосом, – назови меня дурой, мне понравилось.