Афера с редкими монетами

Известие о гибели пилота затронуло какую-то тайную струну в душе Билли, и его захлестнула волна сильнейшего вожделения, которое до этого не приходилось ему испытывать никогда в жизни. Это чувство не давало ему покоя, оно беспощадно терзало его, как только лисица может терзать кроличью тушку. Он страстно желал Клер, ему безумно хотелось обладать ею. До тех пор, пока это было возможно, Билли скрывал свое желание под личиной излишней заботливости, но когда в конце концов он неуверенно сделал ей свое нелепое предложение, она отвергла его притязания с таким злобным хладнокровием, что он немедленно вновь отступил на позиции заботливого помощника, пытаясь делать вид, что этого разговора никогда не было.

Так продолжалось до тех пор, пока однажды Клер сама не пришла к нему и не объявила, что ей нужно достать семьдесят тысяч долларов. Она не сказала ему, для чего ей деньги, а также не обещала ничего конкретно, но из подтекста сказанного ясно следовало, что если он, Билли, сможет раздобыть требуемую сумму, то сделанное им ранее предложение будет пересмотрено в куда более выгодном для него свете.

И вот теперь он оказался здесь, в компании безжалостных, вероломных, самоуверенных людей, обворовывая коллег по бизнесу, предавая людей, многие из которых считали его своим другом. На другом конце зала стояла Клер, которая никогда так и не позволила ему поцеловать себя, а взад и вперед по проходу расхаживал человек по имени Паркер, который — и Билли ни минуты не сомневался в этом — уже успел с ней переспать.

Ну и черт со всем этим. Наплевать. Билли убеждал себя, что ему наплевать на все и на то, что он предает своих же друзей, и вообще на все-все остальное. Скоро этому придет конец. Ограбление останется в прошлом. Паркер уедет, начнут поступать деньги, и все встанет на свои места. Билли твердо решил для себя, что не даст Клер ни гроша, пока та не переспит с ним.

Работа тем временем была уже почти закончена. Билли парился в твидовом пиджаке, но он упорно отказывался снять его, осмелившись ослушаться запрета Паркера. Под пиджаком слева скрывалась кобура с пистолетом — автоматический кольт «Коммандер-38» с хромированной рукояткой. Билли приобрел его перед тем, как отправиться на свой второй съезд нумизматов. Тогда он не расставался с ним, надевая кобуру при каждом удобном случае, и ему казалось, что именно сегодняшняя работа как никогда требует от него быть во всеоружии. Поэтому, что бы там ни воображал себе Паркер, пистолет он взял с собой и пиджак снимать не собирался, хотя в нем было невыносимо жарко.

Но все как будто уже подходило к концу. Паркер сам подошел к нему и сказал:

— Без десяти три. Когда закончишь с этим кейсом, возьмешь его сам и вынесешь вниз к грузовику. Будем закругляться.

— Хорошо, — выдохнул Билли. Он нервничал гораздо больше, чем ему самому хотелось бы в том признаться, и поэтому он был несказанно счастлив, что эта часть их предприятия подходит к концу.

На то, чтобы доложить последние монеты, у него ушло не более минуты. Билли поднял тяжеленный кейс, который, как ему показалось, весил целую тонну, и потащил его к провалу в стене, где он опустил свою ношу на пол и, пятясь задом, прошел сквозь дыру, а затем волоком втащил чемодан за собой.

В помещении офиса туристической фирмы было очень темно, особенно после ярко освещенного зала торгов. Билли задержался здесь на несколько секунд, дожидаясь, когда глаза привыкнут к темноте, а затем увидел Джека-Француза в шляпе и плаще, стоявшего в дверях.

Билли был удивлен и смущен, но вовсе не испуган.

— Француз! — воскликнул он. — А ты что тут делаешь?

— Подойди сюда, — сказал Француз, взмахнув рукой, и тут Билли заметил у него в руках пистолет. Ни секунды не раздумывая, Билли выпустил из рук кейс и потянулся к кобуре...

Он умер, так и не успев опомниться от изумления.

Глава 7

Клер была уверена, что у жизни не осталось для нее непознанных тайн. Так продолжалось до тех пор, пока не прогремел этот выстрел, прозвучавший как неясный, приглушенный хлопок. Однако спутать ни с чем другим его было невозможно. В голове у нее промелькнула мысль: «Кто-то только что умер». Колени подогнулись сами собой. Она начала тяжело оседать, задев о край стола, за которым до этого стояла. Упала на пол, больно ударившись левым плечом, перевернулась на спину и осталась неподвижно лежать, устремив взгляд в потолок.

Клер не теряла сознания. Но у нее не было сил, чтобы справиться с собственным телом, не было воли, чтобы совладать с эмоциями. Душу охватили ужас и закрадывающееся в нее чувство вины. Реальность только что нанесла ей сокрушительный удар.

Потому что эта афера, одним из действующих лиц в которой стала она, с самого начала не была игрой. В жизни ничего не бывает понарошку, но только сейчас ей стал открываться смысл этого.