Афера с вином

Он подошел к началу одного из проходов и поманил экскурсантов за собой. Еще одна сине-белая табличка гласила: «Улица Шампань». И там, на полках, тянущихся по обе стороны узкого прохода, в самом деле жило шампанское, и какое! «Крюг», «Родерер», «Болланже», «Перрье-Жуэ», «Клико», «Дом Периньон», «Тэтэнже», «Рюинар» — в бутылках, магнумах, иеровоамах, ровоамах, мафусаилах и даже в навуходоносорах.[49] Виаль обвел ряды бутылок взглядом нежного отца и повел гостей на улицу Мерсо, за которой следовала улица Монраше, улица Кортон-Шарлемань, авеню Шабли, аллея Пуйи-Фюиссэ и тупик д'Икем. На улицах слева от Дворцового бульвара обитали белые вина, а справа — красные, объяснил Виаль.

Обзорная экскурсия по погребу заняла почти час. Несколько раз они останавливались, чтобы отдать дань уважения великим красным Бургундии на улице Кот-д'Ор или легендарному трио «Лафит», «Латур» и «Марго» на улице Мервей. К тому времени, когда они добрались до кабинета Виаля, головы у Софи и Сэма немного кружились, как будто они не только смотрели, но и пробовали экспонаты.

— Могу я задать вам вопрос? Я что-то не заметил улицы Кьянти. Вы держите здесь итальянские вина? — поинтересовался Сэм.

Виаль взглянул на американца так, словно тот оскорбил его матушку. Он затряс головой, сердито зацокал языком и только потом смог заговорить:

— Нет, нет и нет! Разумеется, нет. Все до одной бутылки — французские, на этом категорически настаивает месье Ребуль. И только лучшие. Хотя… — Виаль заметно смутился. — Entre nous, и, конечно, не для книги, но вон там, в углу, стоят несколько ящиков калифорнийского вина. Месье Ребуль недавно приобрел виноградник в долине Напа. Просто для развлечения. Такое у него хобби.

Судя по выражению его лица, к этому хобби своего босса Виаль относился неодобрительно.

В самом конце погреба обнаружилась огромная дверь, рядом с которой стоял раскрашенный в патриотические сине-бело-красные цвета гольфмобиль. Виаль нажал кнопку в стене, и дверь распахнулась: длинная дорожка тянулась от нее к самому памятнику несчастной Евгении и оттуда — к въездным воротам.

— Вы видите? — продолжал экскурсию смотритель. — Весь погреб расположен под la grande pelouse, большим газоном перед домом. Сюда, — он кивнул на выложенную булыжником площадку перед дверью, — доставляют ящики с вином. Из машины мы перегружаем их в мою chariot de golf,[50] и на ней я развожу бутылки по адресам.

Софи глянула на электрическую машинку и задумчиво нахмурилась.

— А как же вино попадает в дом, к столу? Надеюсь, вы не поднимаете бутылки по лестнице? Или вы везете их в своем гольфмобиле к парадному входу?

— Ага! — обрадовался Виаль. — Практичную женщину сразу видно. Этот маленький секрет я вам еще открою. А пока давайте пройдем ко мне в кабинет, у меня там забавно.

Смотритель явно намеревался стать одним из главных героев книги и, дабы закрепить за собой место, изо всех сил старался заинтересовать составителей диковинками, заполнявшими его кабинет. В первую очередь вошедшим бросился в глаза стоящий у стола гигантский штопор, не меньше метра длиной, с рукояткой, сделанной из тщательно отполированного оливкового полена. Да и сам стол заслуживал внимания: не считая стеклянной столешницы, он весь состоял из деревянных ящиков из-под вина, и на каждом стояло имя и клеймо какого-нибудь прославленного шато. Даже ручки выдвижных ящиков были стилизованы под бутылочные пробки.

Сэм расчехлил свой фотоаппарат.

— Можно? — справился он у хозяина. — Так сказать, черновик, чтобы показать нашему фотографу.

— Ну разумеется!

Виаль проворно подскочил к столу, положил одну руку на его поверхность, задрал голову и придал лицу соответствующее выражение: видный caviste, которого камера случайно поймала в момент глубоких раздумий.

— Держу пари, вы проделываете это уже не в первый раз, — усмехнулся Сэм.

Смотритель поправил усы и принял другую позу: сложил на груди руки и присел на краешек стола.

— Мне уже приходилось позировать для специальных журналов, — признался он. — Они говорят, что это придает статье эмоциональную окрашенность и общественный интерес.

Пока Сэм снимал, Софи разглядывала украшающие стены свидетельства популярности хозяина: его портреты в компании кинозвезд, футболистов, певцов и певиц, великих кутюрье, моделей и прочих знаменитостей. Кроме того, там висели тщательно окантованные сертификаты члена Винодельческой гильдии Сен-Эмильона и Союза Рыцарей Кубка, а на самом почетном месте — благодарственное письмо из Елисейского дворца, подписанное самим президентом Французской республики. Очевидно, подобно своему боссу, Виаль считал, что немного саморекламы не повредит.