Афера [СИ]

Первое — сон. В моей жизни он никогда не имел особого значения, с момента поступления в университет я вообще спала по два часа в день в лучшем случае. Теперь восемь. Первое установленное железное правило — спать в девять вечера. Всегда. Поначалу с дозой мелатонина, потому что собственный режим сна был сбит давно и прочно, и мой собственный организм мелатонин вырабатывать перестал, кажется вовсе.

Второе — вода. Я никогда особо не любила воду, меня от нее банально тошнило. Кофе, сок, чаи, коктейли и прочее, только не вода. Теперь же пришлось пить. Поначалу добавляя несколько капель лимона, чтобы не тошнило, после приспособилась выпивать две-три бутылки в день даже без лимона. Вода заменила и чай, и кофе. Я ненавидела ее, но пила. Кофе хотелось зверски, но я продолжала пить воду.

Питание — никогда не сидела на диетах. В университетской жизни при ежедневной физической нагрузке по два-три часа питание становится просто питанием, лишь бы пожрать, и уже даже не важно что, поэтому за питанием следить даже в голову не приходило. За время работы в Тринадцатом отделе я набрала вес, и изрядно, пришлось сбрасывать. И не какой-то экспресс-диетой, а полной сменой пищевых привычек. И теперь я жрала салаты без соли и запивала все это водой. Раз в день был кусок отварного нежирного мяса или рыбы, опять же без соли, максимум с лимонным соком.

Спорт. С ним пришлось потрудиться — мне нужно было не просто тренированное, мне нужно было соблазнительное тело.

Тренироваться пришлось по системе, затянутая талия мешала и днем, и ночью, прямая осанка снилась мне в кошмарных снах.

За два месяца я вернулась в прежнюю форму, полностью исчезли синяки под глазами и отечность лица. Мужики на работе перестали обсуждать при мне других сотрудниц, Давьяр даже подвалил с предложением пойти пройтись после работы. Мы ржали всей командой — работа в тринадцатом отделе не предполагала наличия «после работы». Мы работаем всегда, без выходных и свободного времени.

И это стало проблемой, когда я перешла к следующему этапу — прокачке поведенческих привычек. Видеокурсы вроде «Стань охотницей, и покори его сердце» мне не подходили. Для них требовалось обладать хотя бы базовыми навыками общения с мужчинами с позиции женщины — у меня их не имелось. В школе я была ботаником-заучкой, в университете крутым аналитиком, у которого не было времени на все вот эти глупости. Так что пришлось начинать с азов.

Я начала с поиска своей сексуальности.

Покупка кружевного нижнего белья — не помогло, и денег было жаль.

Стояние голой перед зеркалом привело к мысли, что живот надо бы еще подкачать, да и бедра не мешало бы.

Мантра «Я самая красивая, нежная и страстная» — результата не принесли.

Я не видела в себе ничего красивого, до нежности мне было как булыжнику до фиалки, страсть… разве что к аналитике, вот ради нее я была готова на все.

— Мужики, — после очередного мата шефа на очередной планерке, позвала я.

Все наши повернулись и посмотрели на меня, впрочем, теперь на меня часто смотрели. Это заставляло чувствовать себя немного неловко, но работа превыше всего:

— Мне нужно честно и откровенно знать, что вас притягивает в женщинах, — открыто сообщила я.

— Аналитика — наше все, — хмыкнул шеф.

— Мне нужна тестовая группа, — не стала я отрицать.

Увы, наши смелые, готовые грызть бетон зубами если потребуется сотрудники, смущенно отвели глаза и промолчали.

— Взгляд, — вдруг произнес шеф. — Меня всегда притягивает взгляд. В нем должна быть магия, что-то среднее между робким стеснением и агрессивным вызовом.

— Очень информативно, — саркастично заметила я.

— Но факт, — поддержал начальство Давьяр.

И я больше месяца потратила на то, чтобы поставить «взгляд».

Пришлось снять очки и в целом забыть про них, прибегнув к линзам.

Я училась смотреть прямо в глаза, училась смотреть «влюбленным взглядом», восторженно переводя взгляд с одного на другой глаз собеседника с таким видом, словно ловлю каждое его слово, я научилась бросать осторожный взгляд из-под ресниц, смотреть томно, обещающе, предвкушающе, притягивающе. Десятки часов перед зеркалом, тренировки, тренировки и тренировки, и наступил момент, когда от моего взгляда мужики промахивались мимо дверей, роняли документы и обливались кофе… Дурацким треклятым недоступным мне кофе!

— Походка, — на той же планерке сказал Хейсвег. — Она должна быть плавной, летящей, манящей, притягивающей взгляд, легкой, с прямой осанкой.

И я начала учиться ходить на каблуках, в корсете, с книгами на голове, попутно занимаясь балетом по купленным курсам балета для начинающих. Встать на шпагат я смогла раньше, чем умудрилась на двенадцатиметровой шпильке пройти по длинному коридору базы, ни разу не споткнувшись. Было сложно, но я начинала с одной книги и каблука в три сантиметра и дошла до того, что с утра после пробежки всовывала ноги в туфли-лодочки на двенадцати сантиметрах и легко ходила в них весь рабочий день.

— Улыбка, — сказал тогда же на планерке уже не помню кто.