Аферистка

Мучился Григорий, не спал ночами, осунулся. Знал, что если не воспримет Татьянино несчастье, как свое, не разделит его с нею поровну, то открыто его никто за это не осудит, но в душе не будут уважать. А воспримет — посчитают дураком, хотя в глаза будут хвалить. В конце концов, он живет не для людей, а для себя. А в себе он не находил ответа на эти тяжелые сомнения, не находил покоя, отстраненности от Татьяны, от ее сумасбродности с операцией, от этой аварии. Случалось, клял бедную девушку: кто ее просил осложнять ему жизнь? Лучше была бы такой, как была — неприметной, но вполне нормальной.

Ломало мужика малодушие, крушило, но, наверное, крепким он был, коли не сдавался никак. Налил уже меда в баночку, наготовил сумку с продуктами. Не знал только, под каким предлогом поехать в больницу, с какими глазами заявиться туда. Будто была в чем-то его вина. Вот глупый!

За этими размышлениями его застал звонок телефона. Это была Тамара Михайловна, учительница литературы. Он взял трубку, отрешенно поздоровался.

— Гриша, ты сможешь завтра утром быть в районной больнице? Тебя хочет видеть Таня Проталина, — просто сказала она.

Даже дернулся бедный Григорий! Не спросил зачем, не удивился этому нехарактерному для сдержанной и закрытой в себе Татьяны поступку — откровенно позвать его. Будто сразу стало ясно, что есть у нее к нему просьба, не просто так зовет — ей нужна сугубо земная помощь.

— Как она? — спросил он, и после этого первого звука сразу добавил взвешенное и конкретное: — Где ее там найти?

Трубич назвала ему палату, успокоила, что Татьяна выглядит хорошо, может, останутся рубцы от швов, но они со временем рассосутся, да и не на видном месте находятся — удачно прооперировали после травмы.

— Не знаю, что у нее получилось до аварии, но после — вполне приемлемо, — рассуждала позвонившая.

Григорий на это здорово посопел, слегка крякнул и сделал свое заключение:

— Чего уж теперь говорить…

— А почему ты не спрашиваешь, зачем она тебя зовет?

— Я и сам собирался навестить ее, — уклончиво ответил Григорий. — Надо же проведать девушку. Думаю, мужские руки ей нужны, у вас же в школе — одни женщины. Так?

— Почти, — засмеялась Тамара Михайловна. — Она нам с тобой поручает похоронить ту незнакомку, что прикрыла ее при аварии и погибла.

— Боже! — вырвалось у Григория.

— Ты что, не сможешь? — по-своему истолковала это восклицание собеседница.

— Поеду, смогу, — поспешил заверить Григорий. — Все сделаем по-людски. Конечно, и та погибшая девушка теперь нам не чужая.

Тамара Михайловна отметила, как метко Григорий назвал свойство, которое объединяло незнакомку, например, с ними — не чужая. В самом деле, фактом своего счастливого вмешательства в судьбу Татьяны та девушка стала всем славгородцам не чужой. Лучше не скажешь.

— Ты только не говори, что я тебе о ее просьбе сообщила. Я просто хочу, чтобы ты заранее настроился на хлопоты, ведь нам с тобой их больше всего перепадет. Но пусть она об этом не знает.

Григорий согласился, и они попрощались. Хорошо, что было еще довольно рано. Почти все соседи ковырялись в огородах — высаживали картофель, и то уже те, что опаздывали, так как передовики сразу после Благовещения управились. А Сашко с Оксаной высаживали лук, Сашко вынимал из корзины мелкие головки, а Оксана ловко втыкала их в грунт хохолком вниз.

— Бог в помощь, — поздоровался Григорий, подойдя так тихо, что Бегуны его не услышали.

— Ты за молоком? Так сегодня не твой день, — выпрямила спину Оксана, взявшись за поясницу правой рукой, а левой вытирая пот со лба. — Или что?

— Я к Сашке, — буркнул Григорий. — Можно тебя на минуту, — обратился он к своему законному пациенту.

— Иди, — снисходительно дернулась Оксана, отпуская мужа. — Я самая закончу.

Мужчины отошли подальше во двор, где Сашко взял старый тупой нож и начал им счищать с ботинок куски липкого грунта.

— Поможешь мне с похоронами? — без предисловий спросил Григорий. — Надо предать земле девушку, спасшую Татьяну, — объяснил, не дожидаясь вопросов.

— Спасшую? — удивился Сашко.

— Она ее закрыла собой от удара, — сказал Григорий.

— Как только успела… — удивился Сашко.

— У женщин инстинкт по этой части — зверский. Ну так что, поможешь?

— Если той, то конечно, — в своей манере выразил согласие Сашко.

Слова «если той» означали, что Гришке нужно договориться на работе, чтобы Сашка отпустило начальство.

— А ты один раз можешь сам подсуетиться? — спросил Григорий. — Заодно и мне выпросишь разрешение на отгул. Мне некогда. Я с утра должен буду ехать в морг. Согласись, не просто выхлопотать, оформить и забрать на погребение труп человека, чьего и имени не знаешь.

— Ладно, — буркнул Сашко. — Уговорил.

Сашко пообещал, что все устроит и на работе, и с копанием ямы, и организует бригаду мужчин, чтобы нести гроб. А он, Григорий, пусть позаботится о ритуальных услугах и транспорте. Затем мужчины обменялись рукопожатиями и разошлись.