Аферистка

— Следующая остановка будет через сорок одну минуту. У нас еще много времени в запасе, миледи.

Он сказал, что часто использует в поезде английские обращения, что уже побывал в Таиланде и Кении и даже хотел привезти себе леди оттуда. Нет, он ничего не имеет против белой кожи, Боже упаси! Совсем наоборот. Альфонс придвинулся вплотную ко мне, и я поняла, что сейчас он войдет со мной в клинч.

— Нельзя терять ни минуты, Альфонс, — заявила я и, встав, стала медленно расстегивать пуговицы на блузке.

При этом я, глядя прямо ему в глаза, провела кончиком языка по губам, как это делают дешевые соблазнительницы в третьеразрядных фильмах.

Альфонс потерял над собой контроль, и его рука легла на мою правую грудь.

— Ты просто супер, детка! — проговорил он.

Чем интимнее становятся отношения, тем короче фразы. Я оттолкнула руку Альфонса. В стекле окна отражалось его красное лицо с лопнувшими сосудами на щеках. За окнами мелькали огни. Миру нет никакого дела до Альфонса, который мечтал стать диктатором, шейхом с большим гаремом или производителем порнофильмов.

— Вам, бабам, это необходимо, — безапелляционно заявил он. — За твое здоровье, ночная красавица.

Бедняга не подозревал, что его ждет.

— Твое здоровье, Альфонс. Кстати, меня зовут Фея. И я беру пятьсот за полчаса.

Лицо проводника вытянулось. Он мог повернуться и уйти, но не тронулся с места.

Я продолжала:

— Я знаю, это большая сумма. Но за нее ты можешь заниматься сексом без презерватива и всяких ограничений. У тебя есть шесть минут на размышление.

Альфонс пригубил коньяк. Мне было нетрудно догадаться, о чем он сейчас думал. Он решил, что его первое впечатление оказалось правильным: перед ним действительно была дорогая шлюха. Впрочем, думал он, все бабы — шлюхи, в большей или меньшей степени. Альфонса обижало то, что я не отдалась ему бесплатно.

— Пятьсот марок или лир? — спросил он.

Неудачная шутка.

— Очень смешно. У тебя еще есть четыре минуты. Оплата взимается наличными и предварительно. Решайся. Не каждый день тебе предоставляется возможность позабавиться с такой девушкой, как я.

Я полностью расстегнула блузку, и Альфонс впился в меня жадным взглядом. Правила игры определяет тот, кто владеет капиталом. Мне не составляло большого труда заставить Альфонса плясать под мою дудку, но, к сожалению, большинство женщин не знают, какой властью обладают над мужчинами. Я видела, что Альфонс уже почти сдался, еще немного и он признает свое поражение.

— У тебя осталось две минуты, мой сладкий. Поверь мне, я действительно хороша в постели.

Во всяком случае, так утверждал Геральд. Он научил меня доставлять мужчинам удовольствие. Хороший секс — это вопрос самоотрицания или гармоничной слаженности партнеров, но о последнем оставалось только мечтать.

Стоя у двери, Альфонс размышлял, сколько товаров из личных запасов ему придется продать, чтобы окупить полчаса развлечения со мной. Похоть боролась в нем со скупостью, и тут внезапно ему в голову пришла хитрая идея.

— Я действительно могу делать все, что захочу? Даже фотографировать?

— За право фотографировать ты должен заплатить еще пятьсот марок. Ты ведь собираешься продавать снимки в своем супермаркете на колесах. До Базеля осталось ровно тридцать минут, Альфонс. Неси деньги и начинай или проваливай отсюда. Но если ты уйдешь, то пожалеешь об этом и будешь еще долго думать о том, что упустил свой шанс.

Альфонс обладал деятельной натурой. У него не оставалось времени на размышления, споры и попытки обмануть меня.

— Ну хорошо. Я сейчас сбегаю за деньгами и фотоаппаратом, а ты пока раздевайся, шлюха.

Альфонс из тех парней, которым непременно нужно унижать других, чтобы ощущать собственную значимость. На всякий случай я положила перочинный нож в карман брюк и встала у дверей купе. Я хорошо понимала, что делаю.

До Базеля оставалось двадцать восемь минут. В проходе снова появился Альфонс. В одной руке он держал фотокамеру «Полароид», а другой на ходу расстегивал брюки. Я протянула руку, и он отдал мне пачку банкнот.

— Жадная до денег стерва. Почему ты еще не разделась? Время тянешь?

Я пересчитала деньги.

— Здесь только девятьсот.

— У меня больше нет. Давай поторапливайся, снимай с себя все!

Альфонс уже спустил брюки. У него были волосатые ноги и большие белые трусы. Я засунула деньги в карман брюк, туда, где лежал нож.

— А теперь послушай меня, проводник. Девятьсот минус мои чаевые — это всего восемьсот марок. За такие деньги ты сможешь только полюбоваться моей грудью. И это все. Надень штаны, ты выглядишь нелепо.

Альфонс оцепенел от изумления. Однако он не привык, чтобы им командовала женщина. После первого потрясения проводник, как я и ожидала, пришел в ярость.

— Верни мои деньги, ты, мерзкая шлюха!..

Он сделал шаг, путаясь в свалившихся на пол штанах. Сунув руку в карман, я сжала рукоятку ножа. Меня охватил холодный страх. Альфонс придвинулся вплотную, и я достала нож. Я ненавижу насилие и потому проклинала себя и свою безумную затею.

— Стой! Не двигайся с места, или я пырну тебя ножом в живот!